Артефакт острее бритвы - Павел Николаевич Корнев
— Ты чего ещё⁈ — возмутился кучер, потянувшись то ли за плетью, то ли за дубинкой, а то и чем поопасней.
У меня меж пальцев возникла крупная серебряная монета в двадцать пять грошей.
— Билет купить не успел. Столкуемся?
И — столковались.
В клуб тайнознатцев я заявился в самом начале десятого. Прошёлся, осмотрелся, приметил Доляна и Пяста, а вот ни Огнеяра, ни наставника Краса видно не было. Зато на глаза попался подвыпивший Девясил. И тут же подошла Беляна.
— Огнеяра не видела, Крас умотал куда-то два часа назад и больше не возвращался.
— Понял. Погоди немного.
Я заплатил за две кружки эля, подумав между делом, что прямо-таки сорю сегодня деньгами, и подсел к наставнику Девясилу.
— Вечер добрый! Не помешаю?
Тот от дармовой выпивки отказываться не стал, но, сцапав кружку, сразу предупредил:
— Об арканах даже речи не заводи!
— Не! — мотнул я головой. — О распределении спросить хочу.
— А что распределение? — удивился наставник и хлебнул пива. — Распределение завтра… Нет, послезавтра. Да! Послезавтра всех по новым местам раскидают.
— Уже известно, куда меня засунут?
— Не интересовался.
Я вздохнул.
— Понятно. — Затем огляделся и произнёс: — А Огнеяр или Крас не в клубе, часом? Что-то их не видно.
— Огнеяр в Тегосе, — сказал Девясил и пригладил усы. — Крас обещался подойти, да что-то никак не объявится. Ну его! Сплошное разорение с ним в карты играть!
Я посидел ещё чуток и покивал, а потом откланялся, оставив на столе пригубленную кружку пива.
Круг подозреваемых вроде как сузился, только сузился ли?
Непонятно.
Когда подошёл к Беляне, та сразу потянула меня на выход.
— Идём! Устала, сил никаких нет!
Да мне и самому не до танцев было — еле ногами ворочал. Пока шли до усадьбы, ещё держался как-то и по сторонам поглядывать не забывал, а в каморке сразу разделся и завалился в койку. Беляна же углядела лежавшее на столе письмо и радостно взвизгнула:
— Пришло!
Она тут же вскрыла конверт и достала из него исписанные убористым почерком листы.
— От Заряны? — догадался я и спросил: — И что пишет?
Беляна отмахнулась и углубилась в чтение, затем только оценивающе глянула на меня и с улыбкой произнесла:
— Заряна интересуется, не ходишь ли ты на сторону, не изменяешь ли нам.
Нам? Ну-ну.
— Не виновен, ваша честь!
Девчонка закрыла заслонку ночника и зашуршала одеждой.
— Вот напишу, что ты погряз в пороке и сожительствуешь с двумя шлюшками из школы Призрачных волков, будешь тогда знать! — Она улеглась ко мне, прижалась и легонько куснула за ухо. — Скажи, что у тебя с ними ничего не было!
— Не виновен, ваша честь! — повторил я и спросил: — Так что пишет-то?
— Ядро сформировала и даже выбилась в лучшие ученики внешнего круга. Цареслав в школу не вернулся, дворянчики от неё отстали. С некоторыми общаться начала.
— И всё? — не поверил я. — Там листов пять с двух сторон исписано!
— А остальное наши девичьи секреты, и не смей совать в них свой длинный нос! — отрезала Беляна, устроилась поудобней и шепнула: — Спи!
На следующий день Вьюн заявился в больницу уже ближе к полудню.
— Держи, Боярин! — протянул он мне пять золотых кругляшей. — Всё честь по чести: половина от того, что нам за наводку досталось.
— И как прошло? — полюбопытствовал я, пряча деньги.
Босяк только плечами пожал.
— Чего не знаю, того не знаю. Но накрыли кого-то, раз Шалый на сотню расщедрился. Он тот ещё выжига, лишнего сроду не заплатит.
— Погоди! — вновь придержал я его. — Знаешь, где Долян живёт?
Вьюн уставился на меня во все глаза, а после медленно кивнул.
— Знаю. Всех старших в дом на углу Восточной и Арсенальной заселили. Там ещё напротив ресторация «Золотая пальма». Это в двух шагах от форта.
Я прекрасно помнил тот перекрёсток, поэтому хлопнул босяка по плечу и сказал:
— Найду! Спасибо!
— Найти — найдёшь, — усмехнулся босяк, — только внутрь не пробраться. Незаметно — так уж точно. Пропускной режим, ага. Чужакам ходу нет!
Меня это известие нисколько не смутило.
— Да и нормально! — отмахнулся я.
Вьюн понимающе прищурился.
— По пути из клуба его прижучить думаешь?
Я покачал головой.
— Не прижучить. Поговорить надо с глазу на глаз.
— Как скажешь, Боярин! — подмигнул Вьюн. — Только имей в виду, Долян напрямки через квартал срезает. Из клуба он редко когда в одиночку возвращается, а вот туда обычно один идёт. Сам заскакивает в комнату переодеться, а вся шобла сразу в клуб чапает.
— О, ясно. Благодарность моя не знает границ!
— Всегда пожалуйста! — усмехнулся босяк и утопал.
Ну а я вернулся к работе. На перекурах медитировал, то прорабатывая оправу, то удерживая у солнечного сплетения до предела сжатый сгусток силы. Ещё разбирался со схемой огненного шара, но аркан не давался, а посоветоваться было не с кем.
Потом стало не до того. На обеде в трапезной прихватил отец Шалый.
— Доводилось мне слыхивать, что здесь дюже хорошая кухня! — заявил священник, устраивая напротив меня заставленный тарелками и плошками поднос. — А ты что скажешь, отрок?
Кормили в больнице и в самом деле очень даже неплохо, но у меня враз аппетит пропал.
— Какими судьбами, отче?
Шалый сделался похожим на падальщика.
— Тебе никогда не говорили, что использовать людей втёмную самое меньшее некрасиво?
— Не припоминаю за собой ничего такого.
— Будто не ты приятелям наводку на сходку ухарей подкинул!
Если священник думал, будто я начну отпираться, он не угадал.
— А что-то не так?
— Думаешь, чужими руками свои проблемы решил, тебя и прищучить теперь не получится? — Отец Шалый не столько даже подался ко мне, сколько просто вытянул вперёд длиннющую шею. — Ошибаешься!
— И снова ничего такого не припоминаю.
Священник отломил кусок кукурузного хлеба, зачерпнул ложкой похлёбку, попробовал и одобрительно кивнул.
— Среди тех ухарей у двух человек хитрые амулеты были. Когда заварушка началась, им головы разнесло — да так, что и не опознать. Но! — Отец Шалый воздел к потолку указательный палец. — Личность одного всё же установили. Увечье помогло и морские татуировки. Знаешь, кто это был?
