Девятнадцать сорок восемь. Том II - Сергей Викторович Вишневский
— Не совсем.
— Раз уж так сошлось, что ты за этим заведением встал — предлагаю тебе долю. Малую, но все же долю.
— Долю в чем?
— В деле нашем. От тебя и не требуется ничего. Так… Накидывать в доходы нолик, да налоги с этого платить. А тот нолик мы обратно себе вернем, да и тебе с него перепадет, — произнес Гудвин, выпуская дым через ноздри.
— Это называется отмывание денег, — осторожно произнес Фирс.
— Так это оно и есть, — степенно кивнул Гудвин. — Мы люди простые. Вокруг да около ходить не будем. Как есть скажем. Не чета аристократам, что как гусь вокруг корыта пританцовывают.
— Я в таком участвовать не хочу, — произнес Фирс, подтянул к себе тряпку и, макнув ее в полировку, принялся натирать стойку, делая вид, что он спокоен.
— Да ты не торопись. Я же всего не сказал. Процент будешь от этого получать, да и мы добро не забудем. Поверь, наше болото вонючее, в него лезть никто не хочет, но бывает, что болото тебя это засасывает. А тут уже… Лучше всегда иметь друзей. Да и прикроем тебя, если что. В меру сил, разумеется, — принялся уговаривать его Гудвин. — Ты не смотри, что масть наша черная, мы тоже многое можем. Да, в тихую, да околицами, но ночью спать все хотят. А ночь — это наше время.
Фирс поднял взгляд на мужчину, что опять затянулся и смотрел на него внимательным взглядом.
— Если ночь — ваше время, то зачем жаворонка к себе тянете? Не будет он ночами петь.
— От жаворонка до совы — рукой подать, — пожал плечами Гудвин.
Фирс выдержал его взгляд, резко выдохнул через нос, прогоняя запах табачного дыма и произнес:
— Я лучше днем работать буду.
— Не хочешь. — вздохнул Гудвин, стряхивая пепел. — Думаешь аристократы тебя прикрывать будут. Да, только у них своих забот полон рот. Пока деньги носить будешь — по головке гладить будут, а как случится чего — в миг переменятся. Не будет тебя никто за ворот из говна тянуть. И если проблемы начнутся серьезные, разбираться не станут. Кинут и не подумают, сколько денег ты им принес. Ты всегда тварью для них останешся. Не потому, что плохой или хороший. Просто потому, что крови в тебе благородной нет. Понимаешь?
Фирс опустил взгляд на стойку и принялся дальше натирать ее.
— Глазки прячешь… Понима-а-а-аешь, — протянул Гудвин. — С нами проще. Все у всех на виду. Все всё знают. И тут только так, как себя поставишь. Все смертные. У всех кровь красная. Коли на слово забились — ответ держать на слово свое. И другого пути нет. И хоть хером по лбу стучи — плевать кто у тебя отец и кто мать. Только ты, да слово твое.
Фирс выразительно взглянул на собеседника.
— Смотри. Мое дело предложить. Процент и наше слово, что прикроем, если по силам будет, если нас к себе пустишь, — спокойно произнес вор и затушил в крышку сигарету. — Что скажешь?
— Нет.
Гудвин тяжело вздохнул, слез со стула и произнес:
— Ну, бывай тогда, Неограный, — произнес мужчина и направился к выходу.
— И все? — в спину спросил парень. — Даже угрожать не будете?
— Мы воры, а не беспредельщики, — хмыкнул Гудвин. — Ты свое слово сказал, я его услышал. Нам с аристократами из-за тебя ссориться не с руки. Да и тебе отвечать, если колечко поддельное, тоже. Так что нам делить?
Андреич усмехнулся и покинул кафе.
Выйдя на улицу, он сразу направился к большой просторной Волге, что стояла у обочины, мигая аварийкой. Парковаться тут нельзя.
— Ну? Прогнулся Фирс этот? — выскочил Чахлый.
— Садись в машину, — холодной произнес вор.
Когда они уселись на задние сиденья, Гудвин шмыгнул носом и взглянул на пристроившегося рядом уголовника.
— Ты на пальце кольцо у него видел? — спросил Гудвин, не сводя глаз с Чахлого.
— В-в-видел, — произнес он и схватился руками за шею, от ощущения, что на ней появилась удавка и начала медленно сжиматься. — Но что за кольцо непонятно. Видел металл белый… может серебро…
— И печать на нем видел?
— Н-н-не было печати, Андреич. Богом клянусь. Я думал, может стремается и перевернул его? Он словно печатку перевернул, лицом в ладонь… — произнес Чахлый и уже с легких хрипом добавил: — Андреич…
— А за то, что он одаренный — знал? — спросил его Гудвин.
— Не знал… век воли не видать… — прохрипел Чахлый, после чего его голова резко дернулась и влетела в подлокотник водителя, затем еще раз и еще.
— Бакланы тупоголовые, — рыкнул Гудвин и отпустил Чахлого, который растекся по сиденью и сипло принялся вдыхать, держась за горло. — Ничего… вообще ничего доверить нельзя! Как, я мать вашу, должен тут бабки мыть, если такие как ты и Сеня способны угробить все своим распиздяйством?
Водитель, сидевший впереди втянул голову в плечи.
— Так… он… под аристократами? — уточнил Чахлый. — Слуга что
