Инквизитор - Борис Вячеславович Конофальский
— Да где ж вы были то? — Чуть укоризненно спросил он. — Я вас ищу, ищу…
— Был занят, — отвечал солдат, садясь на кровать и протягивая Ёгану ногу в мокром сапоге, — ты не забудь! Завтра идёшь в помощь… этому… как его… городскому.
—Да помню я, — отвечал Ёган, стягивая сапог.
А солдат повалился в свои роскошные перины. И начал, было, думать о прекрасной дочери барона, о своём феоде, о лошадях, которых можно будет разводить на лугах, что лежат вдоль дороги и реки. Но долго мечтать у него не получилось. Уж больно давно он не высыпался.
А утром опять лил дождь, лужи снова заливали всю площадь Рютте. Волков и господа аудиторы осматривали дом Соллона. Перед этим, на заре, солдат от души поговорил с холопами, бывшего управляющего, те говорили охотно, но главного не знали. Они не знали где господин. А вот скарб, сложенный в телегу, сама телега да кони, солдату понравились. Всё было доброе, всё стоило денег. А дом Соллона, так и вообще был отличен. И мебель в нём хорошей.
Волков улыбался, глядя как господа аудиторы ищут недостатки. Пытаются хоть к чему-то придраться, чтобы был повод хоть малость сбить цену. Но всё было бесполезно. Дом был безупречен, и пристройки и конюшни всё было в порядке и тёплая уборная. Не говоря уже о внутреннем убранстве.
— Господа аудиторы, вы всё видели. Дом отличный, колодец свой во дворе, нужник тёплый рядом со спальней, нужник для слуг, кровати с перинами, — говорил солдат, — надеюсь, вы дадите хорошую цену.
— Так-то так, — чесал бороду магистр Крайц, — но уж место больно безлюдное. Кто его у нас тут купит.
— Место безлюдное? — удивлялся Волков. — Да побойтесь Бога, где же безлюдье? Большое село, церковь напротив, замок рядом, трактир за забором, два больших города в одном дне пути отсюда, монастырь рядом. Что ж вам ещё нужно?
— Всё так. Всё так, но найти тут покупателя на дом за сорок монет будет непросто.
— Да вы его за пятьдесят продадите.
— Нам нужно посовещаться, — сказал магистр.
Аудиторы сели в главной комнате за большой стол, сидели, шептались. А солдат стал у модного окна со стёклами и ставнями, и глядел, как капли воды бегут по стёклам. Ждал, он был уверен, что сломает аудиторов и они дадут нужную ему цену.
Так всё и получилось, аудиторы не стали просить денег, все свои услуги оценили в стоимость дома. Дом так и оценили в сорок талеров. Нотариус Деркшнайдер тут же составил купчую и оформил её как аванс за аудит.
После чего Волков понял, что продешевил. Тем не менее он ехал в замок в хорошем настроении, несмотря на проливной дождь.
Ёгана с ним не было, он на заре уехал с молодым Людвигом Крутецом в малую Рютте, поэтому солдату самому пришлось вести коня в конюшню, и там он с удивлением увидал монаха. Тот сидел на сене разговаривал с конюхом. Это был тот самый монах Ипполит, о котором он просил дядю графа.
— Ты? — обрадовался солдат.
— Да, господин коннетабль, вчера аббату пришло письмо, от каких-то важных господ, в котором они просят послать меня вам в помощь. — сккашал он, слезая с сена и беря в руки книгу в тряпке.
— Отлично, а это что, книга?
— Да, как вы просили, — ответил брат Ипполит, — знали бы вы как ненавидит вас наш брат библиотекарь, — говорил молодой монах, разворачивая дерюгу, в которую была завернута огромная книга, — у нас нет второй такой.
— Я его понимаю, я тоже люблю книги. Она не промокла?
— Нет, я ехал в закрытой повозке до самого замка.
— Отлично, пойдем, поедим? Заодно и поболтаем.
Они пошли в донжон, где на первом этаже, за огромным столом расселись с едой и книгой.
Только на секунду их обоих отвлек от книги сержант, который спросил у Волкова:
— Ну, так что со старостой из Малой Рютте делать будем?
— Езжай, бери его, и всю семью его, всех в подвал. — Быстро распорядился коннетабль. — Всех бери.
— Всю семью? — удивился сержант.
— Знающие люди сказали брать семьями. Бери вместе с детьми.
— Как скажете, — произнес сержант, и тихо пробубнил, — а что там еще за знающие люди?..
Но Волков уже его не слушал, придвинув лампу поближе, они с монахом перелистывали страницы, ища нужную главу. Найдя начали читать. Солдату были знакомы не все слова, тут ему помогал брат Ипполит. Читать Волков любил, даже если это был не родной язык, и тем более любил, если ему было интересно. Волков читал вслух, а брат Ипполит, сидя рядом переводил, даже не заглядывая в книгу те слова, на которых Волков останавливался. Так дочитав предложение до слова «pristine» он остановился.
— Это значит первозданный, первородный, — не заглядывая в книгу, перевел молодой монах.
Волков отложил книгу и пристально поглядел на него. Монах смотрел на Волкова простодушно и открыто, ожидая вопроса.
— Ты что, всю книгу наизусть выучил? — спросил солдат.
— Нет, не всю, — отвечал монашек, — только ту часть, где речь идет об упырях и их господах-создателях.
— И чем же продиктован интерес к этим тварям?
— Они убили всю мою семью, — просто и обыденно ответил брат Ипполит, — вернее убивал один упырь — такой же, какого вы изловили.
Солдат был заинтригован, ему, конечно, хотелось узнать историю монаха, но он не знал, как поведет себя брат Ипполит, захочет ли рассказывать ее, а тот захотел. Заговорил сам, без всяких просьб.
— Я родом из южного Хайланда, жил у Рёкского перевала, у нас был хороший дом, добрые пастбища, хлеб у нас почти не рос, а вот овец, коров и коз было вдоволь. Отец был хороший пастух, а весь наш род было родом сыроделов, а еще у нас ульи были, немного — пять или шесть, но каждый давал полведра доброго меда. Сами мы мед ели редко, в основном продавали, я помню тот мед, он совсем не такой как здешний. — Монах помолчал, вспоминая и продолжил. — Ну и однажды, когда снега в ущелье уже сошли, мой отец пошел проверить ульи и исчез. Отары без присмотра начали спускаться в долину, собаки стали гнать их домой, так мы и поняли, что отец пропал. Собрались соседи, а из долины к нам поднялся народ, пошли искать отца. Искали почти неделю, думали, может где лежит со сломанной ногой, но ни в
