Братство бумажного самолётика - Екатерина Витальевна Белецкая
– И это тоже, – соглашался Пол. – Но в первую очередь всё равно читать. И думать Систему. И с Амритом общаться нормально. Чтобы не трястись каждый раз, и не смотреть, идёт кто-то, не идёт. Нам надо дальше пробовать, а как тут пробовать, когда этот чёртов Лис чуть не каждую ночь мимо изолятора шатается?
С Лисом вышло не очень хорошо, они едва не спалились, к счастью, Ян стоял неподалёку от выключателя, и успел погасить лампу, Лис ничего не заметил.
История со светом получилась следующая. Дочитав очередную главу, братья сообразили, что время уже очень позднее, почти два ночи, а это значит, что можно попробовать «подумать Систему», потренироваться – с каждым разом «думать» у них получалось всё лучше и лучше. Пол, сидя на своей койке, думал о месте, где он обычно стоял, то есть у разломанного шкафа, а Ян отошел в сторонку, к стене – якобы он стоит у окна. Они стали шепотом, едва слышно, проговаривать вслух образующие Систему предметы – впрочем, без этого уже как раз можно было бы запросто обойтись – по изолятору пронесся первый порыв теплого ветра, и как раз в этот момент в коридоре раздались шаги, Лис вышел на ночной обход. Ян успел щелкнуть выключателем, и замер, стоя на одной ноге, а Пол лёг, и набросил на себя одеяло. Лис у двери в изолятор замедлил шаг, пару минут постоял, послушал, и только потом удалился. Не поймал. А мог поймать.
– Слушай, я вот всё никак не пойму, что мы делаем, – в который раз уже сказал Пол после того, как опасность миновала. – Что вообще такое Система, откуда ветер, и для чего она нужна?
– Не знаю, – Ян покачал головой. – Ветер… ветер это что-то побочное, видимо. То, что мы делаем, оно явно не для ветра. Оно… мне кажется, оно на самом деле огромное какое-то, а предметы, они только как обозначения. Точнее, были для обозначения. Теперь они, наверное, вообще не нужны.
– Почему? – не понял Пол.
– Да потому что мы уже обходимся без них, ты не понял? – Ян сел рядом с Полом на койку. – И оно работает. Даже лучше, чем на вышке. Мы пробовали сейчас, и я у себя в голове вместо предметов видел словно бы звёзды. Звёзды разного цвета, мы называли предмет, и в голове словно бы вспыхивала новая звезда. И ещё… – Ян запнулся. – У меня ощущение, словно это всё не мы делаем. Не мы, понимаешь?
– Но кто тогда? – спросил Пол. – Я вот не пойму, если честно. То ли мы, то ли не мы. Может, кто-то это делает через нас. Или ещё как-то.
– Это кто-то другой, – Ян пожал плечами, и виновато посмотрел на брата. – И этот кто-то знает, для чего нужна Система, что она такое, как ей пользоваться.
– Мне вот теперь тоже так кажется, после того, как ты сказал, – согласился Пол. – Словно это кто-то ещё. Она же не бессмысленная, Система, не игра, не развлечение, она не просто так.
– Или всё-таки это мы? – Ян задумался. – Слушай, как думаешь, а может такое быть, чтобы мы с тобой были одновременно кем-то ещё?
– Кем, например? – нахмурился Пол.
– Не знаю. Кем-то необычным. Пока мы читали, я думал о том, что, может быть, мы действительно какие-то не такие, как все. Неправильные. И самолётики наши аж до Сферы долетали, и как мы этих всех побили, и Система, и то, как мы книги чувствуем. Вот дай ты тому же Копейке «Сестру печали», что он скажет, как ты считаешь?
– Просто не сумеет прочесть, – Пол хмыкнул. – Сдуется на первой же странице. Ну или чуть дальше.
– Вот. А мы за ночь прочли. Тоже повод задуматься, – назидательно заметил Ян. – Может, мы вообще… со Сферы родом, а? Я про Пермь почти ничего не помню, – признался он. – И не люблю говорить об этом.
– Такая же фигня, – махнул рукой Пол. – Словно Пермь была какая-то ненастоящая. Но, знаешь, я вот что думаю – если это всё так, то надо очень остерегаться. Просто ну очень остерегаться, потому что если нас поймают, и что-то поймут…
– Хотел сказать то же самое, – кивнул Ян. – Я даже дока начинаю опасаться, уж больно что-то он добрый, неспроста это. И книжки разрешил спрятать, и новые принёс. Мне хочется ему верить, но ты же понимаешь.
– Ещё бы я не понимал, – вздохнул Пол. – Мне тоже хочется. Он не злой, я это чувствую. Но он ведь скрытный, док, и мало что говорит, ты заметил? Если это так, то, значит, ему есть что скрывать. Тоже как-то оно не того…
– Согласен, – покивал Ян. – Нет, некоторые вещи он по делу говорил, примем к сведению, но у него больше ничего просить не будем. И давай-ка ты побыстрее поправляйся, что ли, в изоляторе хорошо, но на свободе всё же лучше.
– Ты про какие вещи? – уточнил Пол.
– Например, про то, что надо быть на виду, – Ян задумался. – Про то, что надо учиться. Про достоинство. Понимаешь, я что-то в нём чувствую, в доке, и это меня пугает. То есть говорит он всё правильно, и поступает правильно, но я ощущаю опасность, которую не могу объяснить. Никак не могу. Так что от дока нам придется держаться подальше.
– Жалко, – Пол тяжело вздохнул. – Так хочется верить кому-то. Ну хоть кому-то. Пусть даже доку и математичке, тем более что док действительно на тебя слегка похож. Ну, на лицо. Ян, я понимаю, глупости говорю, но это же правда.
– У нас есть человек, которому мы можем верить, – ответил Ян. – И ты знаешь, кто это.
– Амрит? – спросил Пол. Ян кивнул. – Но он же далеко. Мы его даже не видели ни разу.
– А чтобы доверять, не обязательно видеть, – вдруг понял Ян. – Можно просто чувствовать. Как ту же Систему. Мы её чувствуем? Да. И здесь так же. Знаешь, это всё… – он щелкнул пальцами, пытаясь подобрать слова, но слова всё никак не находились. – Чёрт. У меня порой такое чувство, что Амрит и Система более реальны, чем вот это всё, что сейчас вокруг. Чем Масловка, чем док, чем этот изолятор. Что вот то, оно настоящее, а это – фикция какая-то, мираж.
