Новые территории - Валентин Леонидович Юрьев
— Хорошо. Три дня. Когда тебя начнут искать, Верт? Ты же никому не говорил, что уходишь?
— Как это так? Я сказал Советнику, чтобы он передал отцу, что обо мне беспокоиться не нужно…
— Ну, допустим, так. Здесь два дня пути, даже если бежать. Если «Четвёртый» надумает тебя догнать, то он сейчас как раз подходит к городу. Это если сразу узнал и сразу побежал. А если не сразу…
— То у нас есть шанс взять его на дороге…
— Так чего же мы сидим?
Дальше события пошли лавиной. День заканчивался, но было ещё светло. Восьмёрка Кайтара взмыла в небо уже через пол-метки, и понеслась вдоль хорошо видной даже в темноте ленты очищенного камня. Вокруг дома и внутри него была поставлена скрытая тройная охрана, но все женщины с детьми и тёплыми шкурами перешли в пещеру в подвале дома, о которой практически никто не знал в Городе. Патрули побежали по всем трём дорогам, чтобы занять там посты, замаскироваться и задерживать любого, кто шел на юг, «для выяснения». Даже своих. По городу прошел патруль бургомистра, загнавший горожан в дома. Казармы опустели, в них остались только спрятанные часовые. Штаб внешне выглядел как обычно, но к нему и к тюрьме могло быть притянуто особое внимание тех, кого мы ждали, поэтому вход в карцер в который раз уже просто засыпали булыжниками. Кузницу останавливать нельзя, остынет, поэтому и там затаился усиленный наряд разведчиков.
Мы с Принцем пользуясь тем, что ещё не стемнело, перешли в столицу через Дверь, прошли достаточно спокойно к дому его отца, откуда я, стараясь не привлекать ничьего внимания необычным серым костюмом из рыбьей кожи, взятым с собой, взлетел с заднего двора и понёсся навстречу Кайтару, обогнув сначала центр города… А Верт остался, чтобы разобраться с Советником и выяснить подлинность посланий.
Представил, сколько сил сейчас брошено на поиски одного или двух предателей, как массивная мускулистая ладонь против комара и подумал, что принц Легорет, пожалуй, переиграл нас. Развернуть такую мощную осаду, привлечь в качестве военной силы войско чужого государства мог только талантливый организатор, одна только экипировка чего стоила! А идея спровоцировать Принца на необдуманные поступки совершенно замечательна, ведь он заглотил приманку сразу, как, впрочем, и брат его, великий Король…
Но в данный момент, когда под ногами развернулась полоса битого камня, уже заметно истоптанного ногами, думать надо было совсем о другом. Не зря ли мы запаниковали? С какой стати Четвёртый пойдёт на Южную границу? Ну, напакостил он, значит сделал дело и может уйти назад, к хозяину… Хотя, конечно, будь я на месте Легорета, старался бы развить успех, тем более, что все они могли пока что и не знать о неудаче с захватом города…
Мысли мои блуждали как и глаза в начинающем темнеть небе, руки напряженно удерживали клапаны разворота, любой сильный порыв ветра мог завертеть тело волчком и забывать об осторожности — дело дорогое… Под ногами запахом сырости и зелени прополз ручей, текущий в селение Будень, нет, его отсюда не видно, ещё не настолько темно и лампы в окнах не светятся… Сейчас дорога пойдёт чуть вверх и там уже можно ожидать неприятностей в виде незнакомцев и приятностей в большой кружке, молоко у бабки вкусное и постоялый двор постепенно расширяется, набирает силу… Спускаться или нет? Вряд ли Кайтар успел долететь, значит нужно вниз… Сняв серый костюм, я превращаюсь в простого воина из Белого города, все регалии остались дома.
Ого! Уже и вывеска висит, рогатая морда аргака, вот он, капитализм в действии! Внутри большой зал, плетёные скамьи, а столы, хоть и плетёные, но стоят на кованых железных рамах, часть стульев заменяют грубо обработанные камни с кожаными в несколько слоёв подушками — экзотика, рай для путешественников… Да и сломать такой стул трудно… А где же бабуля? Её заменила круглощёкая деваха, весьма завлекательной, даже вызывающей внешности…
— Что встал?… Заходи, солдатик… Тебе поесть?… Выпить?… Ночевать будешь?…
— А где бабушка?
— А чем я хуже, солдатик?… Или ты бабушек больше…
— Цыц, бецтыдница! Молци уж! Цево тебе, парень?… Ой…
— Молочка принеси, бабушка…
— Цецас, милый! Сагра, ну-ка, зазги-ка есцо лампу, да молока быцтро!
— Садись, бабушка, хорошо у вас стало, я давно не был… Себе-то налей чего-нибудь… Как вы тут, устроились, что ли?
— Да уцтроились, милый… Не цказать, цтобы оцень богато, но ходят много, цам видишь, другой дом уж цтавим, сарай цделали с пецкой, даже зимой цпать можно, и для скотины загон там, пониже, цтоб не текло цюда вонищщей-то, кто со цкотиной в Велиру, вцегда тут цтоят, а утром уж уходят… Им удобно… А ты цево же один-то, солдатик?
— Так служба такая, бабушка… Праздник у нас был, ребята в столицу бегали, а теперь собирать их надо, а то загуляют, штаны последние пропьют…
— Это уж тоцно, милый, вино вцегда ум отбивает, а потом и не наплацесся…
— Не ночуют наши-то? А чужие?
— Да нет, милый… Никого цегодня… Ты пей молоцко-то… Был у мамки-то?
— А ты, бабушка, всё помнишь… Был… Всё хорошо у них, живы здоровы, сестрёнку мне родили, тоже радость…
— Ну, цлава Цияющему… Цам-то оцтанешься на ноць или дальше, как вцегда?
— Дальше побегу… Ещё светло…
— Прошедций день были двое, только не ваши, коцтюм и нацивки другие, днём уцли…?
— Может, торговцы?… Вещи были у них?…
— Нет… Какие торговцы? Как у тебя мецок, небольцой, только не бежали, медленно поцли, но это военные, цпина прямая, худые цовсем.
— Ну, спасибо, бабушка… про меня уж не говори никому, побегу я…
— Беги, милай…
На улице заметно потемнело. Тонкая полоса зари еще виднелась на западе, а пока я отошел по дороге, надел костюм, глаза привыкли к полумраку и позволили лететь снова. Правда, я начал бояться столкнуться с Серыми птицами, хотя мозгами и понимал, что ещё рано… Теперь уже вся наша затея показалась авантюристичной, достаточно было организовать охрану и патрулирование в городе, а ловить надо днём… Потом и эти мысли исчезли, вытесненные только одной — «как бы не вмазаться в камни»… Была ещё опасность потерять дорогу, любая серая поверхность могла обмануть и увести в сторону, но от этой опасности спасали звёзды и прямолинейность маршрута, выбрав группу светлячков в небе я стремился к ней.
Время перестало существовать. Лавируя в потоке лёгкого ветра, моё тело поднимало себя, соскальзывало вниз, снова поднимало и голове оставалось только выполнять
