Развод. Я календарь переверну - Элен Блио
Конечно, это было в самом начале карьеры, потом Крестовского стали узнавать.
Но некоторые дамы готовы были пойти с ним в постель даже зная, что он адвокат мужа!
Вот такая невероятно притягательная мужская харизма, которую я, к счастью, напрочь игнорирую.
Как бабка отшептала.
С кобелём связываться!
Связалась уже с одним, в своё время!
Да, Игнатов мой, по молодости, был тот еще «ходок». До меня, естественно. Макар долго был мне верен. Правда. Очень долго. И я ему верила.
Это не значит, что он усыплял бдительность, нет.
Мы на самом деле друг друга любили, у нас была настоящая семья. Мы вместе шли к успеху.
Но, как говорится черного кобеля не отмоешь добела. Увы.
В какой-то момент у Макара видимо забрало упало. Или амнезия приключилась.
Берега, в общем, мой благоверный попутал.
Решил, что раз другим можно жён ни во что не ставить и творить дичь, значит и ему можно.
Как когда-то я услышала фразу — если уж наш президент развёлся...
Вот только не надо равнять себя и... Не надо!
Что позволено Юпитеру не позволено быку!
Ну и, если бы со мной разводился президент, наверное, условия всё-таки были бы другими.
Точнее, не так. Со мной бы президент точно не развелся. Скорее я бы стала президентом и развелась.
Жаль, что Макар забыл, с кем имеет дело.
Видимо привык видеть меня спокойной, домашней женщиной, женой, матерью, верной, преданной, готовой к самопожертвованию.
Вот только гореть на костре я не нанималась. Эту миссию мы возложим, пожалуй, на мужа.
- Аделаида Александровна, еще раз, моё восхищение. — Герман поднимает свой бокал. Коньяк пьёт. Хорошо.
- Я надеялась увидеть вас завтра в офисе.
- Завтра само собой. Но мне хотелось лично посмотреть, как пройдёт мероприятие.
Вы же знали, что я приглашен?
- Разумеется, я сама приглашение подписывала.
- Неужели? А мне показалось, там подпись вашего супруга?
Отточенным движением Крестовский достаёт из кармана смокинга приглашение, подписанное мной. Подписью мужа.
- Не показалось.
Говорю я, мило улыбаясь.
- Потанцуем, Ада? — неожиданно заявляет ушлый юрист.
- С удовольствием, - отвечаю, забирая у него бокал и отставляя вместе со своим на столик.
Краем глаза вижу обеспокоенный взгляд Макара. Мы с Германом выходим на центр площадки.
Танго? Красиво. Это я умею. Крестовский, похоже, тоже.
Пару лет назад я стала посещать милонги. Хотела и мужа к этому приобщить, но у Макара никогда не было времени на то, чтобы потанцевать со мной.
Что ж...
Герман обхватывает мою спину, опуская свою правую руку чуть ниже лопаток, как положено. Я так же обхватываю его левой рукой. Мы должны двигаться зеркально отражая друг друга. В идеале. У нас получается. Медленно, медленно, быстро-быстро, медленно. Начинаем с пары стандартных басе, дальше я не отдаю отчет в том, что мы делаем и как. Крест, качели, парада, ганчо, энроске, коррида, калесита, лапис, каменада. Нет, мы не делаем всё это, я просто повторяю названия, наслаждаясь тем, что танцую с мужчиной, знающим толк в танго.
Пьяццолла звучит. Кажется, Крестовский специально это подстроил.
Знал, что я танцую танго?
- Вы прекрасно двигаетесь, Ада.
- Возвращаю комплимент, у кого занимались?
- Всегда учился у самых лучших.
- Это заметно.
Кружит меня, хиро, мы делаем энроске — наши ноги крутятся друг вокруг друга.
- Ваш муж только что просил меня стать его адвокатом.
Мы застываем.
Здесь должно быть сальтадес — разрыв объятий — но мы заставаем намертво, прижавшись друг к другу. Танго милонгеро.
Занавес.
11.
Если вы думаете, что мне просто — вы ошибаетесь.
Я хочу выть.
И убивать.
Сделать больно, очень больно всем тем, кто.
Но разве не себе самой в первую очередь? Да, да.
«Видели глазки, что покупали, теперь ешьте, хоть повылазьте».
Не я ли сама виновата в том, во что превратилась моя жизнь?
Нет, я не имею в виду конкретно измену.
Не понимаю, всех этих разговоров о том, что в измене виноваты оба. Еще больше не понимаю, когда в измене мужика начинают винить жену.
Алё? Гараж? С какого перепугу?
Хотя иногда...
Да, да, иногда я смотрю на женщин, которые перестали быть женщинами и превратились в «яжматерей» и клуш, и понимаю их мужчин.
Но понимать, не значит оправдывать.
Что ты сделал, чтобы твоя жена не была такой? Что ты, лично, муж, сделал для жены, чтобы не превращать её в курицу, если говоришь, что она курица?
Разгрузил её, придя вечером после работы? Посидел с детьми в выходной, чтобы она могла пойти в салон? Купил её абонемент в фитнес? Нашёл няню и домработницу, чтобы жена не батрачила двадцать четыре на семь?
- После танго не стоит загружать голову, Аделаида, выпьем?
Смотрю на Крестовского. Выпить — это правильно.
Поворачиваюсь и вижу мужа.
Поздно метать молнии, Макар, ты вовсе не Зевс, ты... даже не герой романа.
Герман берет меня за локоть, подводит к барной стойке.
Вот так, у всех на глазах.
Впрочем, гостям уже не до нас. Они едят и пьют. Горячее принесли.
Странный какой юбилей получился. Странный.
Я думала будет хуже.
- И что вы ответили моему мужу?
- Согласился, естественно. — он протягивает меня бокал. — Попробуйте, это не та кислятина, что подают на вашем банкете. Это я заказал для вас. «Вдова Клико».
Хорошее название.
Я смотрю на него, не реагируя на слова. Немного неуместно, как мне кажется, упоминать сейчас любую вдову.
- Спасибо, но у нас тоже приличный набор напитков.
- Знаю, потому что за банкет отвечали вы.
Он не спрашивает, констатирует. А я делаю глоток.
- Да, отменное. Значит, согласились быть адвокатом моего мужа?
- Каюсь, согласился.
- И теперь танцуете со мной?
- Почему я должен отказывать себе в удовольствии.
И то верно.
- И когда же он успел?
Делаю глоток, перекатываю во рту стреляющую пузырьками жидкость, в венах моих сейчас такая же гремучая смесь.
- После видео, пока вас не было в зале.
- Хорошо.
- Я тоже так считаю.
Адвокат чуть поднимает бровь и салютует мне бокалом.
Скорее бы всё закончилось.
Хотя до финала еще слишком долго.
Но мне уже хочется попасть домой, снять платье, расстегнуть корсет, смыть макияж, расчесать волосы, лечь на спину и уставиться в потолок. Хоть пять минут свободы.
Но кто мне её даст!
Макар подходит, кажется, я вижу
