Скуф. Маг на отдыхе 5 - Максим Злобин
Да-да-да, заводу быть, а я отныне владелец половины всех активов новоиспечённого бренда «Jack Daniels». Бабки, вырученные после авантюры с Несвицкими, пошли на благое дело. Женька счастлив, да и я тоже рад.
Работать решили в строгом пополаме, без контрольного пакета акций.
А чтобы спустя много-много поколений семьи Скуфидонских и Даниловых вдруг не решили всё это дело переиграть и не наломали дров по дороге, был составлен договор. Не абы кем, а Иммануилом Абрамовичем Куцевичем — тот прописал всё так, что передел имущества практически невозможен.
Ну и наконец…
— Звали, Василий Иванович?
— Звал-звал, — улыбнулся я. — Проходи, Ксюш, садись.
Шаманка подозрительно сощурилась, открыла калитку и двинулась к беседке в мою сторону. Оглядывалась по дороге, как какой-то мелкий грызун, и явно ожидала подвоха. Ну оно и понятно, на самом деле. До сих пор мы встречались с Шестаковой тет-а-тет только для того, чтобы я выписал альтушке щедрых звиздюлей.
Но не сегодня!
Сегодня повод самый что ни на есть радостный.
— Садись, — я указал шаманке на скамейку напротив, а сам взялся за телефон. — Алло, Степан Викторович, здорова! Включаю громкую связь, Шестакова рядом.
— Э-э-э, да, — сперва замялся Стёпка. — Ксения Константиновна, здравствуйте!
— Здравствуйте, — Шама выпучила на меня глаза.
Выпучила и беззвучно спросила, мол, что за дела? Я так же беззвучно попросил её слушать внимательно.
— Ксения Константиновна! Во-первых, хочу выразить восхищение тем, как стойко вы перенесли все невзгоды плена и…
— Стёп, давай к основному, — попросил я.
— Хорошо. Ксения Константиновна, от лица Его Величества я хочу поблагодарить вас за содействие в поимке опасной преступной группировки, а также неоценимый вклад в технологическое развитие Империи…
— Чиво? — шёпотом уточнила у меня Шама.
— Чертежи, — объяснил я. — Наверху в курсе про вашу с Ирой работу.
— … я чрезвычайно рад, что именно мне выпала честь сообщить вам эту новость! Ксения Константиновна, указом Его Величества вам возвращается титул, утраченный вашим отцом ввиду трагических обстоятельств.
— Чиво-о-о-о-о⁈
— Отныне вы — баронесса Шестакова! Поздравляю вас, Ваше Благородие!
— Ваше… Благо… чиво-о-о-о-о?
Татуированное Благородие с розовыми волосами пучила на меня глаза и хватала ртом воздух.
— Это ещё не всё, — подмигнул я.
— Так же уполномочен сообщить, что отныне ваш титул является наследным, — продолжил Стёпка. — Так что через неделю мы ждём вас в Кремле с тем, чтобы торжественно вписать ваше имя в Родословный Сборник Фамилий Российской Империи.
— У-у-у-у…
— Ваше Благородие?
— Всё нормально, Стёп, — хохотнул я. — Это она так радуется.
Кажется, у Шестаковой голова закружилась. Ну да. Не каждый день узнаёшь, что будущий муж не будь дураком возьмёт твою фамилию… ещё бы Тамерлан так же поступил — было бы вообще прекрасно.
— Ксюш, ты как? — спросил я.
— Н-н-нормально.
— Тогда скажи дяде Стёпе «спасибо».
— Спасибо, дядя Стёпа.
— Вам спасибо, Ваше Благородие! — крикнул Державин. — Служу Империи! — и отключился.
А шаманка поднялась со скамейки и на ватных ногах молча побрела куда-то вдаль. Тут она вспомнила о моём присутствии, оглянулась ошалелым взглядом, сказала:
— А это кто был?
— Ректор твой, Степан Викторович Державин.
— Ааа… понятно…. Я туда, — и махнула в неопределённую сторону.
— Иди-иди, — ухмыльнулся я. — Благородие…
* * *
Не уверен, что слово «инаугурация» подходит ко вполне себе обычному жалованию баронского титула, однако Шестакова повторила его сегодня раз сто.
Не меньше.
А что надеть на инаугурацию? А что с собой взять на инаугурацию? А кто будет на инаугурации? А кого можно взять с собой на инаугурацию?
В конечном итоге пригласила с собой меня, Лёху и всю группу «Альта». На инаугурацию, ага. О том, что Шестакова вскорости станет баронессой, я знал уже несколько дней — собственно, я эту идею и продавил — а потому успел подготовиться. Так что сегодня вечером планировался предварительный праздник.
Маленький, но отнюдь не скромный.
Кузьмич уже подсуетился насчёт стола и пиротехники. Темнеет пока ещё поздно, так что бахать в ночи над Удалёнкой полноценный салют — как мне кажется — перебор. А потому мы взяли всего одну коробку фейерверка на пару минут, зато о-о-о-очень много бенгальских огней и китайских фонтанчиков.
Девки, для которых титул Шестаковой стал новостью, уже вовсю суетились. Хотя… я бы даже сказал «преимущественно суетились». Праздник должен был состояться у меня дома, а потому всё основное подготовил Кузьмич. Альтушки же в основном бегали туда-сюда с выпученными глазами, красили эти самые выпученные глаза и искали подходящий случаю наряд.
Одна только Долчье пока что запропастилась в лесу. Но это нормально; это планово. У них сегодня занятие с демоницей. А та, — стоит отдать ей должное, — Чертанову не щадит и всякий раз уматывает в чепуху.
А вот, собственное говоря, и она.
— Василий Иванович! — крикнула взлохмаченная Катя, едва вывернув из-за угла.
Я как раз вышел за участок и забирал у курьера подарок для Шестаковой — два вольфрамовых кастета, стилизованных под заячьи лапки. И на каждом инициалы «К. Ш.» с вензельками. Штука дорогая, но пока что бесполезная.
Но это не беда.
На то, чтобы сделать из кастетов полноценные артефакты, она уж как-нибудь сама с Иринкой договорится.
— Спасибо, — расписался я на бланке и отпустил курьера.
— Василий Иванович! — тем временем Чертанова перешла на бег. — Василий Иванович, хорошо, что я вас встретила!
Так…
Опыт общения с альтушками у меня уже имеется. А потому я хорошо знаю, что с подобных заявлений неизменно начинается какой-то кипиш. С одной стороны. А с другой, очередь Чертановой косячить и втягивать меня в сомнительные ситуации уже прошла. Хватит; пора бы и другим уступить.
О-хо-хо…
То ли юморю, а то ли пророчествую.
— Василий Иванович, Чамара очень хотела вас видеть.
— Демоница, что ли?
Не то чтобы я не помнил её имя, но на всякий случай решил уточнить. Ну… Чтобы подчеркнуть абсурдность обстоятельств. То есть меня хочет видеть не кто-нибудь, а вот именно прям демоница. Что уже само по себе ненормально, поскольку точек соприкосновения с Адом, кроме Чертановой, у меня нет и быть не может.
— Да, — кивнула Дольче, а сама лыбится так хитро и волосята свои чернявые на палец
