Трофей для Зверя - Полина Верховцева
— Морт, я кое-что принесла, — она разжала кулак и амулет, выпав из него, повис на цепочке, размеренно покачиваясь из стороны в сторону.
— Это то, что я думаю? — высокий, худощавый мужчина с клоками седых волос на лысеющей голове жадно уставился на безделушку.
— Да.
— Из самого Андракиса?
— Да из самого сердца этой вонючей дыры.
— Дай…дай его скорее мне, — трепеща всем телом, он протянул свои костлявые руки к украшению.
Порой Мелена думала, что он не в своем уме. Морт был задвинут на этой машине, ласково называл ее «любимой девочкой» и все свое время проводил здесь, в этом каменном мешке, напрочь позабыв о том, что где-то снаружи есть жизнь, и что в городе его ждет семья. Ничего важнее шестеренок и блестящих вентилей для него не было, поэтому заполучив в свои руки амулет, он прижал его к щеке и ласково гладил, баюкая из стороны в сторону, как маленького ребенка.
— Он прекрасен…как же он прекрасен.
Мел кашлянула, смущенно потерла бровь и отвернулась:
— Скажи, как скоро ты сможешь довести работу до конца?
— Почти все готово, осталось приладить эту драгоценность и можно будет запускать. Амулет Андракиса позволит машине поглощать энергию аракита, и как только ее накопится достаточное количество, мы включим полог.
По иронии судьбы, то, ради чего кхассеры рвались в Милрадию, и что было так необходимо для их выживания, теперь могло их погубить.
— Поторопись. Времени в обрез.
— Что-то случилось? — совершенно без интереса спросил Морт, поглощённый изучением находки.
Прикрыв один глаз, он сначала просматривал камни амулета на свет, потом положил его на квадратный перекошенный поднос и, взяв большую тяжелую лупу, склонился так низко, что его длинный крючковаты нос почти касался поверхности.
— Совершенство, — тихо бубнил мастер, — просто совершенство…
— Все в порядке. — О том, что в темнице сидит кхассер Мелена говорить не собиралась. Меньше людей знают — меньше ненужного любопытства возникнет, — просто поторопись.
Интуиция, а ей Мел верила беспрекословно, упрямо нашептывала, что если появился один, то и остальные на подходе, и Асолла должна быть готова к этой встрече.
— Все будет, госпожа, — хмыкнул Морт, даже не обернувшись.
Пожалуй, он был одним из тех милрадцев, которые не боялись главы королевской стражи. Он был слишком зачарован идеей, влюблен в свое творение, чтобы тратить время на страх, и Мелена ему это прощала. Потому что он был полезным. Гораздо полезнее тех тунеядцев, что бесцельно шатались по замку, просиживали штаны за карточными столами или тратили уйму времени на подбор нарядов.
— Как только появятся новости — зови меня.
— Да-да, конечно, — растерянно обронил мастер и снова потерялся в своих размышлениях.
Мел только покачала головой и ушла, оставив его наедине со своим детищем.
Стоило только оказаться на улице, как снова нахлынули тревожные мысли. Амулет найден, машина в скором времени заработает…но что делать с кхассером?
Заточить в самую глубокую шахту, туда, где нет свежего воздуха, а солнечные лучи никогда не касались стен? Не-е-ет, нужно что-то другое. Место, в котором он будет как на ладони, в котором она сможет контролировать каждый его вдох, в котором к нему никто не посмеет приблизиться, кроме нее самой…
И вместо того, чтобы вернуться в камеру, Мелена отравилась в город. У нее был срочный заказ для лучшего кузнеца Асоллы.
Лишь к вечеру она появилась на пороге темницы. Сумрачно взглянула на тюремщика, который, похоже, поседел за этот день, потом обернулась к кхассеру. Кажется, он спал. Его голова свесилась на грудь, тело расслабилось, а дыхание было размеренным.
Сглотнув ком, внезапно вставший поперек горла, Мел уверенно шагнула вперед и ударила рукояткой по прутьям:
— Подъем!
Он моментально вскинул на нее янтарный взгляд. Так быстро, что она вздрогнула и едва переборола желание отшатнутся и спрятаться:
— Я разве разрешала спать?
Безотрывно глядя на нее, Маэс медленно повел головой из стороны в сторону, разминая затекшие плечи. В этом простом жесте сквозила неприкрытая угроза.
Как так получалось, что будучи закованным, на цепи он все равно выглядел так, будто в любой момент мог разворотить эту камеру, а вместе с ней и всю Асоллу?
Бред…
Мелена отогнала от себя эти мысли и приказала:
— Вставай.
Все так же молча, кхассер поднялся. И снова защемило в груди, когда увидела, какой он огромный. Даже ей, привыкшей прямо смотреть в глаза мужчинам, пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть его лицо.
— Вы забираете его? — с едва скрываемым облегчением спросил тюремщик, — в какую камеру?
— В самую лучшую, — ухмыльнулась Мелена, снимая с ржавого крюка тяжелую цепь, — я забираю его к себе.
* * *
В ее и без того не слишком уютной комнате царил бедлам. Наскоро сдвинутая кровать теперь стояла у другой стены, комод и узкий шкаф тоже. Лишняя мебель, такая как маленький совершенно бесполезный диван и пяток стульев исчезли, зато в углу появилось место, похожее на самые потаенные камеры Асоллы.
Три цепи были вбиты в стены. Одна шла прямо из угла, две другие с боков, каждая заканчивалась тяжелым крюком или грубыми кандалами
— Ну что встал? — ухмыльнулась Мелена, — будь как дома.
Он переступил через порог и в комнате стало совсем тесно. А еще жарко, словно кто-то врубил на полную мощность зимнюю печку.
Острым уколом куда-то под ребра полоснуло сознание, что зря она его сюда притащила. Слишком опасно.
— Так себе конура, — сказал он, пренебрежительным взглядом обводя комнату, — сразу видно, что твоя.
Если бы Мел умела краснеть, она непременно это сделала. Но увы, эта способность давно была утрачена за ненадобностью.
— Заткнулся, живо.
Она подтолкнула его в сторону угла.
— На колени.
На миг задержался, пытаясь перебороть силу ошейника, но потом тяжело опустился на пол.
— Так-то лучше. Руки давай!
Он протянул ей правую, и Мелена тут же защелкнула на ней кандалы. Потом на левой. После этого подобрала конец последней цепи с крюком и зацепила его на ошейнике, а ключ с показным спокойствием убрала в карман.
— Добро пожаловать в ад, андракиец.
— Что ты можешь знать об аде, сидя за крепостными стенами Милрадии? — хмуро поинтересовался он.
Мелена проигнорировала его вопрос и ушла в купальню.
Там она наскоро умылась, привела себя в порядок и переоделась. Она привыкла всегда ходить в черном, плотно обтягивающем фигуру костюме, но каждый вечер меняя его на широкую бесформенную пижаму испытывала ни с чем несравнимое удовольствие.
Однако в этот раз удовольствие смазалось из-за напряжённого ожидания. Ей все казалось, что сейчас раздадутся тяжелые шаги, и в
