Как достать стража. Влюбить и присвоить (СИ) - Ольга Райская
Так его слово «лорд» задело? Скажите, какой ранимый! Незаметно возбуждение, которое мной владело целиком в последние минуты, схлынуло, оставив лишь злость и жажду сражаться с врагом. И сейчас в роли обидчика выступал Кит.
— И какое же у меня лицо? — выпалила я, гордо вздернув подбородок и испепеляя его взглядом.
— Такое же лживое и лицемерное, как у всех аристократок Аэрлеи! — буркнул он. — Счастливо оставаться, леди. Надеюсь, обратную дорогу найдете сами, отлетели мы недалеко.
И он… У него крылья снова появились, а может и не исчезали вовсе. Кит с легкостью шагнул с края скалы, на уступе которой мы стояли, и взвился под облака, исчезая в ночной мгле.
А я… Я пока еще не могла поверить, что мне не показалось, и мы действительно летали, пока целовались. Эх, совсем как Лесар с Женькой. Только вот сестра могла летать и сама, а я… Я видела огни Аэрлеи. Они были совсем рядом, но недосягаемо далеко. Уступ скалы располагался в паре десятков метров от земли, и мне самой отсюда просто не выбраться.
Вот это засада!
И не позвонить никому. Здесь мобильников нет, народ рассчитывает на магию и собственные крылья. А мне… Мне на что рассчитывать? Я даже простые бытовые заклинания не все выучила, и получались они у меня через раз, а находясь на такой высоте, ошибиться нельзя — разобьюсь в лепешку.
Вообще, я всегда оптимистично смотрела на жизнь, но сейчас такая грусть накатила, такое отчаяние, что даже слезы навернулись на глаза.
— Ки-и-ит! Ки-и-и-ит, вернись! — крикнула я в пустоту, а тише, почти шепотом добавила то, что меня терзало, беспокоило и заставляло считать себя неполноценной: — У меня нет крыльев… Я не выберусь отсюда сама…
Порывы вера трепали тонкую ночную сорочку, холод пробирал до костей, а почти ледяной камень, на котором я стояла босыми ногами, вытягивал из организма последнее тепло. Так недолго и заболеть, если, конечно, выживу.
Ничего себе на свиданочку слетала!
А этот красавчик хорош… На лорда он обиделся. Да какой ты лорд? Поступки, как у невоспитанного эгоиста. Если что-то взял, потом обязательно на место положи! Нет, на скале оставил. Поматросил девушку и бросил, а ты сама как хочешь, так и слезай с этой высоты.
Слов нет… Одни выражения, которым нет перевода на местный язык.
Я уселась на холодный камень и обняла колени, чтобы хоть как-то сберечь оставшееся тепло, хотя меня уже изрядно трясло от холода.
Как достучаться до Ораса я не знала, поэтому сосредоточилась на Женьке, пыталась почувствовать сестру, и мне это удалось. Женя больше не была возбуждена, не злилась, а грустила или даже скорбела. Нечто подобное мы с ней испытали несколько лет назад, когда погиб наш приемный отец на Земле. Хотя сейчас чувство сестры было чище и пронзительнее.
Через полчаса я уже почти не чувствовала ни рук, ни ног. Зато тело больше не трясло, оно словно заледенело, как и мысли, которые медленно возникали и медленно бессмысленно исчезали. Хотелось спать, и пришлось облокотиться на каменную стену.
На пару секунд стало еще холоднее, а потом мне стало все равно, глаза закрылись, и я увидела изумительный сон про зеленую летнюю поляну, спелую землянику и прекрасного синеглазого мужчину. Я его звала, все время повторяя: «Кит! Кит, вернись ко мне!», и он пришел. Страж не осуждал, не кричал, не обвинял во всех грехах, он смотрел на меня с искренней симпатией или даже любовью, а потом подхватил на руки и…
Вернулись боль и холод. Мне хотелось лишь покоя и спать, но меня тормошили, а потом подняли и куда-то понесли. Вряд ли я отдавала себе отчет, что вокруг происходило, но если бы отдавала… то высказала бы все, что думаю и наболело в наглые синие глаза заносчивого красавца!
— Ки-и-и-ит… — пожаловалась я, вцепившись в источник тепла.
Что мне ответили, уже не слышала, потому что погрузилась в очередной сон.
Снилась мне русская баня. Тело согрелось, в какой-то момент даже стало горячо и мокро, а потом снова тепло и уютно, словно синеглазый страж снова обнимал меня и прижимал к себе.
— Ки-и-и-ит… — снова позвала я, ощущая его присутствие.
И никак не ожидала, что меня бесцеремонно выдернут из сна и не совсем по-доброму, а вернее очень даже зло прошипят:
— Здесь я, здесь. А тебе сейчас обязательно нужно выпить вот это, чтобы лихорадка не началась. — Губ коснулся край чашки, и что-то теплое, почти горячее не сильно обожгло. Напиток имел привкус меда, лесных ягод и каких-то трав. — Давай, леди, еще один глоток. Кружку сама удержишь, пока я тебе носки натяну?
— Удержу, — хрипло ответила я и закашлялась.
Страж покачал головой, посмотрел на меня, как на бесполезную животинку, которая в общем-то совсем не нужна, но выкинуть жалко, однако подождал, пока не пройдет приступ. Только потом всунул в руки глиняную чашку.
— Спасибо, — сказала я, с любопытством осматриваясь вокруг.
Мы находились в круглой комнате с балконом. Вместо занавески висел гобелен, где два белокрылых стража забивали пшекаями беззащитного сухопутного осьминога. На мой взгляд — зверство чистой воды.
В камине весело трещали поленья, и горел огонь, разливая свое тепло на всю комнату. Рядом стоял массивный стол и два кресла с высокими спинками. Я лежала на такой же, как стол, монументальной кровати. Мужская обстановочка, хотя белье свежее и пахнет лавандой. Так вот где обитают проклятые стражи! Вернее, я не знала, где именно они обитают, но с их бытом познакомилась и столкнулась вплотную.
А вот дальнейший осмотр насторожил, потому что посредине комнаты стояла деревянная лохань, наполненная еще горячей, но уже использованной водой, а рядом на маленьком табурете лежала очень знакомая вещь. Еще совсем недавно этот клочок ткани был моей ночной сорочкой, а под ней явно ютились трусики.
Мамочки мои….
И пока я пыталась сообразить, что на мне надето, ибо ощупать себя не могла по причине того, что держала в руках чашку с горячим напитком, страж натянул мне на ноги толстые шерстяные носки, а потом еще прикрыл их одеялом.
— Порядок, — заключил он и посмотрел на меня.
А я тоже смотрела на Кита и, признаться честно, считала совсем иначе.
— Никакой это не порядок! — грозно и еще более хрипло, отчего получалось вообще устрашающе, прокаркала я. — Это вы что же меня раздевали?
— А по-вашему я должен был вас посадить в лохань с водой одетой? — изумился моей наглости мужчина.
Это он зря, потому что
