Цепи алых песков - ghjha
Он принимается двигаться, чуть скорее. И капитан снова позволит себя услышать, позволит утаить от лишних ушей его стоны. И Альбедо отпускает руку чужую, опуская её на низ живота, чуть оглаживает выпуклость и снова царапает кончиками зубов губы капитана. Руки тут же переходят на внутренние стороны бёдер, немного грубо разводя те ещё шире, чтобы прижаться своими бёдрами к его. Замереть, зная, что тот дрожит, слыша учащённые вздохи, а потом прижимается ухом к груди его, вслушиваясь в судорожное биение сердца. Кэйа, милый Кэйа, что без остатка отдаёт ему себя целиком полностью.
Медленно-медленно, вслушиваясь в успокаивающееся дыхание, он резко меняет темп, отстраняясь от груди чужой и тут же смуглую шею осторожно сжимая. Да, его звёздочка любит это, а потому он осторожно подглядывает за зажмуренными глазами, и тем как пальцы чужие проводят по его рукам, осторожно впиваясь короткими ногтями, прося остановиться. И считая до трёх, он ослабляет хватку, заменяя его осторожными касаниями, что заставят его осторожно улыбнуться, мягко касаясь губами своими следов от пальцев. И снова он резко ударится бёдрами о чужие, замечая как тот выгнется в спине, и внезапно обмякнет. И он мягко улыбается, принимаясь методично выбивать рваные вздохи из чужой груди. И кажется, что это так правильно, что иначе и быть не может.
И снова пачкая чужое нутро, он мягко проводит по члену чужому, усмехается, чувствуя дрожь возлюбленного, но большего не даёт, зная, что тот справится без помощи рук. Он облизывается, наблюдая за недовольным, но спокойным покусыванием губ и выражением лица. Альбедо принимается гладить его живот, склоняя голову набок. Урчит довольно, мелко толкаясь в чужое тело. Иначе он ему помогать не станет, ведь… Это так приятно. Что владеть Кэйи, что наблюдать за его эмоциями, от неудовлетворения, до экстаза.
И стоит Кэйе испачкать собственный живот, тот покидает его, цепляясь глазами за полотенце. Остаётся лишь позаботиться о нём и закрыв шторы, уложить Кэйю спать. Тот тихо просит его остаться, зная, что в этот раз этому не суждено сбыться, но… Всё равно шепотом просит желаемое, как только Альбедо его оботрёт, а после укроет покрывалом. Он стиснет руку алхимика, мягко целуя чужие пальцы, но после отпустит, кутаясь в одеяло.
— Ты придёшь на ночь? — лениво спрашивает он, прикрывая глаза и ластясь под мягкие поглаживания по голове, и слыша утвердительный ответ, довольно фыркает, окончательно проваливаясь в сон.
Альбедо замечает чёрные черты на смуглых подушечках пальцев, узнаёт в них символы, что кажется похожи на древнее наречие из Сумеру, кажется пустынное… Прищуривается, проводя по ним, но понимая, что те не стираются, хмурится, обещая себе обязательно во всём разобраться.
* * *
Спустя пару месяцев, на пороге ордена оказывается учёный, являющий магистру официальный запрос академии. Аль-Хайтам терпеливо ожидает, пока те прочитают всё внимательно, пока зададут свои вопросы, а потом… А потом в его руках снова окажется желанный ключ, который никогда не вернётся в эти стены. И он надменно смотрит на них, отвечает на каждый тупой вопрос, который только они задают ему.
Диалог прерывается внезапно вошедший в кабинет алхимик. Аль-Хайтам оборачивается, и замирает. Он чувствует желанную тьму, почти видит следы чужих рук, чувствует чужой запах и зубы невольно стискиваются, заставляя его отвернуться. Это ему отдал Альберих своё сердце? Как иронично. Он чувствует, это творение, одно из тех, за которое Каэнрия была наказана. Искусственный человек, удачный эксперимент гениального алхимика. И он невольно улыбается. Бездна тянется к бездне, рискуя слиться в одно отвратительное тёмное нечто, что заставит многих страдать, но…
Взгляд чужой так спокоен, улыбка мягка, движения плавны, и бумаги мягко ложатся на стол к капитану Джинн, и… Та поднимается, стоит алхимику уйти, магистр велит позвать капитана Кэйю и всё внутри начитает восторженно хлопать в ладоши. Варка соглашается, позволяя ему присесть на диван. Он ждёт.
Ждёт, пока капитан приведёт своего коллегу. А стоит тому зайти, встречается с удивлённым взглядом единственного глаза, прикусывает губу, а после направляет все своё внимание на магистра. Кэйа противится, заставляя божество встрепенуться, побуждая желание подняться и резким движением притянуть за руку грешника, прижаться к чужой спине и вгрызться в чужой загривок, говоря всем и каждому, что никто не посмеет встать между ними, ведь…
Под суровым взглядом магистра тот соглашается, соглашаясь выйти с ним завтра. Ему уступают, и учёный прищуривается, но всё-таки успокаивается. Он смотрит в чужую спину и… Кэйа уходит, оставляя ему неопределённый, но явно нерадостный взгляд. Но Аль-Хайтам остаётся довольным, покидая кабинет, желая встретиться с ним в чуть более приватной обстановке. Но вместо этого, видит лишь то, как желанный ключ оставляет осторожные поцелуи на чужой макушке, и тот обнимает его, говоря, что будет скучать.
Чёрной слизью разольётся под рёбрами зависть, граничащая с ревностью. И хочется ему подойти и разлучить влюблённых, но… он себя от этой глупости удерживает. Лишь смотрит злобно, а после разворачивается, намерваясь уйти в отель, или же другое место, где можно ему переночевать. Он подождёт до рассвета, а после… Крепко-накрепко схватит чужую руку, и уведёт в проклятые пески, из которых не будет ему выхода. Он спрячет его в оазисе где-то внутри своего полуразрушенного дворца. Спрячет там, где никакая смертная душа не посмеет его искать. И он довольно усмехается, смотря на часы. Подождать ночь и ещё немного до и… Он наконец достигнет желаемого, получит своё сердце обратно, осуществит месть и присвоит себе принца бездны, спрячет в тени своего трона.
Кэйа выглядит искренне обеспокоенным, и Аль-Хайтам это чувствует, чувствует как тихо капитан нашёптывает Альбедо о том, что он обязательно скоро вернётся, как мягко зацеловывает чужое лицо и позволяет прижимать себя. И всё так и кричит о том, что это и есть от самый человек, что забрал сердце Альбериха.
С рассветом его не останется в жизни принца. С рассветом пески будут покорно ждать бездну чужого сердца, с рассветом он вновь придёт к тому, от чего отрёкся сам когда-то
