Возвращение в долину - Саша Урбан
— Еда должна давать силы и желание жить, а не пить их из меня, — парировала Хелена. — Если у тебя все, я с радостью поем. Там и на тебя осталось.
И она приступила к еде. А вот у Эвы аппетит совершенно пропал. Девушка сбросила в тарелку остатки бекона и яичницы, но было достаточно одного взгляда на еду, чтобы желудок завязался узлом.
«Сюда бы миндальные круассаны», — подумала Эва.
— Что ты там бормочешь? — раздраженно поинтересовалась Хелена. Эва пожала плечами, усаживаясь напротив нее.
— Ничего.
— Ты воздух носом втянула. Долго так, со свистом. У тебя осталась эта привычка, когда мы с твоим отцом отучили тебя бубнить.
— Я сказала, что скучаю по миндальным круассанам. В Лондоне их продают в кофейнях.
— Продают? Ты сама не печешь?
— Времени нет, — пожала плечами Эва. — К тому же, так дешевле.
— О, понятно, — хмыкнула Хелена. — У вас в городе нет времени на простые домашние дела, на… прости мне это слово… магию. Вам проще купить все готовое и не думать ни о чем, кроме своих цифр и вот этих желтых рожиц, которые вы друг другу отправляете вместо слов.
— Ну, их сложно готовить. А утром в кофейне они всегда свежие и…
Но Хелена не слушала, она уже вскочила со своего места и смерчем двинулась к книжной полке, на ходу надевая фартук и собирая волосы.
— Сложно ей, еще чего! — бросила женщина, снимая с полки старую потрепанную кулинарную книгу. Она с грохотом опустила ее на стол перед Эвой. — Ищи свой круассан.
— Ты уверена, что он тут есть?
— Это книга бабушки Мадалены, в ней есть все, — тряхнула головой Хелена.
Эва осторожно приподняла ветхие страницы. В нос ударил запах пыли. Хелена тут же подхватила обложку и безжалостно открыла книгу на первом попавшемся развороте. Она принялась листать один рецепт за другим: тушеная курица с паприкой, говяжьи щечки, свиное жаркое с картофелем и чесноком. Иногда на глаза попадались рецепты хлеба и выпечки, но миндальных круассанов все не было. Книга подходила к концу, и Хелена становилась все раздраженнее. На губах Эвы заиграла торжествующая улыбка.
— Хочешь, я найду тебе рецепт в интернете? — предложила девушка. Хелена бросила недовольный взгляд на дочь и принялась отлистывать книгу обратно.
— Там не должно быть ничего сложного: возьмем обычный круассан или булку и обычный миндальный крем для торта, и все соединим. Так ведь?
— Да, но в интернете…
— Я не лезу в этот ваш интернет без крайней необходимости. И тебе не советую. Там все не живое. Ага, вот! Нашла. Давай, — она щелкнула пальцами. — Найди муку, сливочное масло, несколько яиц. Орехи там же, где мука. Сколько сахара? У меня меда три банки, положим туда его.
— Ты серьезно собираешься это приготовить? — выпучила глаза Эва, с жалостью глядя на нетронутый завтрак.
— А в чем проблема? Мне же любопытно, что такого есть в городе, чего нет в наших краях, — хмыкнула женщина и, засучив рукава, принялась за тесто. — Ты собираешься помогать? Или в твоем напряженном графике есть время только на нотации?
Эва вздохнула и собрала волосы в неаккуратный пучок.
— Что мне нужно делать?
Хелена махнула рукой, не тратя лишних слов. Эва направилась к кухонному шкафчику, где мать всегда хранила специи, разрыхлители и все, что необходимо для готовки. Удивительно, несмотря на все время, проведенное порознь, они все равно умудрялись работать слаженно, как единое целое, понимали друг друга без слов. В этом уютном молчании треугольники слоеного теста превратились в объемные завитушки, а пакетик миндаля — в сладкую пасту. Хелена выложила будущие круассаны на противень и уже собиралась было отправить их в духовку, как вдруг Эва спохватилась:
— Подожди! — и, достав телефон, принялась снимать видео.
— Это еще что такое? Ты боишься, что я их там забуду?
— Нет, — помотала головой девушка. — Это для соцсетей. Для моего блога. Я выкладываю туда время от времени картинки и видео с подписями для друзей.
— Можешь мне не объяснять, я знаю, что это такое, — обиженно поджала губы Хелена. — Не в пещере живу.
— Ну, ты не очень любишь все современное, — пожала плечами Эва и помогла матери поставить противень в духовку.
— Я не люблю бессмысленные вещи, — хмыкнула мать и, закрыв скрипучую дверцу, подошла к миске с будущей начинкой. — Принеси еще корицу.
Эва тут же выполнила просьбу и передала матери специю. Хелена помотала головой.
— Нет, ты сама сформулируй намерение и добавь корицу, — объяснила она. Эва хотела было закатить глаза, но Хелена достала из рукава припасенный козырь — сняла с полки баночку с лекарством.
— Вот так, значит? — хмыкнула Эва. — Ну зачем мне это делать?
— Если уж занимаешься магией, то делай все по правилам, — невозмутимо заявила мать. — Ты создаешь что-то из ничего. Это магия. Даже когда ты просто рисуешь картинку или готовишь суп — ты занимаешься магией. А магические предметы приходят в жизнь не просто так, они служат какой-то цели.
— Но, если я пожелаю, чтоб эти круассаны вылечили твой рак, этого же не произойдет.
— Нет. Зато эти сладкие штуки смогут избавить тебя и меня от кислой мины. Тоже своего рода волшебство. Давай, — она подтолкнула дочь к столу. — Можешь про себя.
Эва поджала губы, перебарывая внутреннее сопротивление. Это было так глупо и по-детстки. Но под пристальным взглядом мамы отвертеться не получалось. Эва постаралась представить что-то хорошее: свой восторг и чувство свободы от первой поездки в город, легкость и уют, тепло объятий Чарли. Она пару раз аккуратно стукнула по жестяной баночке и облако коричневой специи упало на растолченные орехи. Хелена тут же выпила лекарство и, запив его кофе, довольно ухмыльнулась.
— Видишь, не так уж и трудно. Ладно, скоро ты вспомнишь, что такое настоящая магия, — она потрепала дочь по плечу и, сев за стол, принялась есть остывший завтрак.
— Такое трудно забыть, когда тебе всю жизнь напоминают, что семья занимается шарлатанством, — Эва неохотно села напротив матери. Хелена оставалась абсолютно невозмутимой.
— Шарлатанство — это обман, мошенничество, намеренное введение в заблуждение. Лично я ничем таким не занимаюсь. И Иви тоже. С чего ты вообще взяла в голову, что это про нас?
— Ну, это же ты продаешь травяные настои и предсказываешь будущее.
— Я не отрицаю современную медицину.
— Что-то незаметно.
— Помнишь Чарли? У него в младенчестве глаза гноились, бабка принесла мне его со словами, что на ребенке — сглаз. Она была в этом так уверена, что даже не стала идти с ним в больницу. Так знаешь, что я сделала? Я дала ей
