Тень безумия - Игорь Игоревич Кравченко
— «Это место очень похоже на Дуаран, но его не постигнет та же участь. Теперь они свободны, и у них больше не должно быть причин нападать на нас».
— «ЭТО БЫЛО ГЛУПОЕ РЕШЕНИЕ. ТЫ ЕЩЕ ПОЖАЛЕЕШЬ ОБ ЭТОМ!»
— «Посмотрим.»
Разговоры с голосом Небес часто вызывали у Элвара скверные чувства, а поговорить откровенно ему было больше не с кем. Из этого вытекало второе, неугодных Небесам, решение: сделать Шин Зе доблестным рыцарем. Элвар узнал, что его старый товарищ по оружию не покинул империю, и проживал на одном постоялом дворе в столице. Туда император и направился лично. Небесный меч всю дорогу пытался вразумить Элвара.
— «ЗАЧЕМ КОГО-ТО ДЕЛАТЬ ДОБЛЕСТНЫМ РЫЦАРЕМ? ОНИ ТЕБЕ НЕ НУЖНЫ! ТЫ ОДИН СТОИШЬ ТЫСЯЧИ. ТЫ НЕПОБЕДИМ! ВОЗВЫШАТЬ ЛЮДЕЙ — РАЗДУВАТЬ ИХ САМОМНЕНИЕ».
— «Он этого достоин, и я хочу воздать ему по заслугам».
— «ЕЩЕ ОДНО ГЛУПОЕ РЕШЕНИЕ!»
Когда Шин Зе увидел на своем пороге императора, он встал в ступор, но при этом смотрел ему прямо в глаза. Элвар уже успел позабыть этот пронизывающий взгляд.
— Я пришел напомнить тебе о своём старом предложении. Только теперь, предлагаю стать моим первым доблестным рыцарем. Жалование будет больше, чем тебе полагалось у Дьютоса, — сказал император, предвкушая реакцию хайши.
— Я не имперец. Людям это не понравится, — спокойно ответил Шин Зе.
— Старые традиции умирают, рождая новые. Мне нужен кто-то, кому я смогу доверять.
— А если я откажусь, ты меня тоже убьешь? — испытывающе посмотрел хайши.
Элвар скривился.
— Нет, не убью. Ты свободный человек. Я просто сделал предложение.
— Я подумаю, и дам ответ.
Император улыбнулся и его золотые глаза стали ярче.
— В любом случае, тебе всегда будут рады во дворце.
Шин Зе кивнул и закрыл перед императором дверь.
— «Он меня не боится. Это уже хорошо».
— «ЭТО ПЛОХО. ОН НЕ РАВЕН ТЕБЕ И ДОЛЖЕН ПРИКЛОНЯТЬСЯ».
— «Ты его не знаешь. Я многим ему обязан. Он надёжный человек».
Небесный меч лишь недовольно прозвенел на это.
К большому облегчению Элвара, Шин Зе все-таки принял предложение. Теперь он стоял у самого трона, присутствовал на всех собраниях, сопровождал императора везде. Разве что спал в отдельных покоях, находящихся неподалеку от императорских. Он все так же был сдержан и не многословен. Хотя, Элвар старался его разговорить, когда они оставались наедине.
— Можешь спросить меня о чем угодно. Я отвечу.
Шин Зе сначала не поддавался на провокации, но потом то-ли от усталости, то-ли, чтобы от него отстали, спросил.
— Ты правда слышишь голос Небес?
— Больше, чем хотелось бы. Он почти не замолкает, — с усмешкой произнес Элвар.
Хайши был серьёзен и задумчив. Казалось, это был не обычный вопрос из любопытства, но никакой больше реакции от Шин Зе не последовало.
Новому императору было до сих пор тяжело находиться целыми днями в замке. Все, кроме хайши, смотрели на него с благоговейным страхом. Небесному мечу нравилось такое отношение, но Элвар не разделял его чувств. И он нашел для себя отдушину в посещении своей старой школы Дизанс. Прохаживаясь по её коридорам во время занятий, император предавался сладкой ностальгии. Проходя мимо одного из кабинетов, он услышал знакомый голос, и остановился. Мистер Кронс рассказывал новым ученикам о том, как учил нынешнего императора. Естественно, с выдуманными подробностями. Иногда, Элвару слышались голоса Лейны и Дарста, их общий смех, даже казались их размытые силуэты. В такие моменты император хватался за нагрудный карман, где носил часы, время на которых давно остановилось. Он носил темный военный мундир, расшитый золотыми нитями. На этом наряде настоял Небесный меч, чтобы подчеркнуть его величие. Самому же Элвару он не нравился. Он бы лучше предпочел практичную форму пограничного воина. Ученики, как, впрочем, и преподаватели, долго не могли отвести от него взгляды. Было что-то запретное в том, чтобы смотреть на избранника Небес. Но людская натура обожает запреты.
Император много беседовал с директором Санвасом Нордриком. Элвару хотелось внести свои штрихи в историю школы.
— Первый этаж пустует. В то время, как второй и третий заполнен портретами великих людей.
— Что, ваше величество, предлагает сделать? — пытаясь сохранять хладнокровие, сказал Санвас.
— Там могли бы висеть портреты лучших учеников из разных областей, а не только мечники. Тех, кто добился самых высот и тех… кто мог бы добиться большего.
Директор не мог долго выдерживать золотого взора императора и, периодически, отводил глаза.
— Ваше величество имеет в виду кого-то конкретного?
— Да. Среди многих прочих, там должны быть портреты Дарста Новиса и Лейны Сарансе. Без них меня бы здесь не было. Я хочу отдать им дань уважения. Думаю, Дизанс для этого отлично подойдет.
Небесный меч зловеще завибрировал в ножнах, заставив побледнеть Санваса.
— Я знаю семейство Новисов лично. Уверен, они с радостью отдадут нам один из портретов своего сына, а на счёт леди Сарансе могут возникнуть сложности…
Шин Зе, сопровождавший тенью Элвара, и не заинтересованный разговором вдруг оживился. Он сконцентрировал все свое внимание на директоре, который и без того чувствовал большое давление.
— Я хотел сказать, что постараюсь связаться с ее семьей, чтобы портрет леди занял свое почетное место.
Добрая улыбка из юношеских лет вернулась к Элвару. Пожав руку директора, император произнес:
— У меня будет еще одна просьба к вам.
Запах конюшен мало кому может понравиться. Сколько бы конюхов не старалось поддерживать чистоту, всегда находились животные, которые доставляли много проблем. Одним из таких был, уже не молодой, черный жеребец по кличке Вьюн. Ухаживать за ним было не просто. С возрастом характер его стал невыносимым. Конь никого к себе не подпускал просто так: может напугать резким ржанием на ухо; замахнуться копытом и даже плюнуть, если сочтет конюха недостойным.
Император помнил его совсем другим. В школьные годы, они очень много времени провели вместе. Несчитанные круги на ипподроме, множество часов расчесывания гривы и долгие разговоры после тяжёлого дня. Элвар всегда находил в Вьюне благодарного слушателя. Конь даже одобрительно ржал на удачные шутки Дарста об Элваре. Увидев своего любимого скакуна сейчас — император очень удивился. Животное
