Невольник - Марина Владимировна Добрынина
— Этот артефакт сделал Кардагол? Он же его и спрятал?
— Ты — умный мальчик.
Проигнорировав сей сомнительный комплимент, интересуюсь:
— А почему те, кто его допрашивал, сами не изъяли артефакт?
— Это невозможно. А почему, сам узнаешь в свое время.
— А Лин здесь причем?
— А с чего ты взял, что я должен отвечать на все твои вопросы?
Действительно, и что это я? Сегодня Аргвар и так на редкость милостив. Обычно он посылает меня гораздо раньше.
"Бог Воды" потягивается, изгибаясь и многозначительно поглядывая на меня из-под ресниц.
Еле удерживаюсь от того, чтобы не поморщится. Эти двусмысленные фразочки, откровенно соблазнительные позы и многозначительные, кокетливые взгляды — раздражают меня до крайности. И ведь Аргвар знает, насколько мне это все неприятно, и, я более чем уверен, продолжает вести себя так намеренно. Ему нравится доводить меня до бешенства. Бешенство и бессилие — любопытная, должно быть, смесь. Если наблюдать со стороны.
— Не смешно, — бормочу я. А что я еще могу сказать? Уйди, противный?
— Хорошо, не будем смеяться, — игривые нотки мгновенно испаряются из голоса Аргвара, он поднимается и начинает прогуливаться по комнате. Потом вдруг резко поворачивается, отчего его мокрые длинные волосы разлетаются в стороны. Не знаю, зачем я заостряю на этом внимание, просто это его движении было таким… рассчитанным на эффект. Физиономия этого якобы бога становится злой, после чего он буквально цедит сквозь зубы:
— Поторопись, Лар. Если к следующему полнолунию артефакт не будет найден и активирован, я расторгну наш договор и придется тебе выбираться из дерьма, в которое ты залез, самостоятельно!
— Будто сейчас я из него выбираюсь не самостоятельно, — огрызаюсь я, но меня уже не слышат. В камере пусто. О недавнем присутствии здесь этого ублюдка напоминает лишь запах гниющих водорослей. Зачем я связался с ним когда-то? Зачем?
Лин
Я подхватил расстроенную Данаэль под ручку и телепортировался в королевскую камеру. Честно говоря, не ожидал, что ее так быстро приведут в порядок после недавней эскапады, которую устроили моя мать и Иксион с целью организовать Вальдору как можно более шумный побег. Мать тогда так расстаралась, что даже дверь вышибла, не пожалела этот ценный раритет с решеткой, которую в свое время сделал отец. Не иначе как от скуки все эти листики и цветочки из металлических прутьев выплел. Хотя вот мама говорит, что это он так сидевшего в камере Вальдора (тогда еще принца) повеселить пытался.
Одним словом, дверь была на месте, в камере царил порядок. На кровати лежал наш узник, невинно заточенный, и, кажется, спал. При нашем появлении он сел, не открывая глаз, потянулся и зевнул.
— Ну вот, что я тебе говорил? — жизнерадостно обратился я к Дане. — Живой, здоровый, зевает во всю пасть. Жлоб невоспитанный, хоть бы ладонью прикрылся, при даме-то!
Ларрен захлопнул рот и открыл глаза.
— А что вы здесь…
— А мы здесь в гости, — жизнерадостно перебил я, — вот Дана переживает за тебя, и я решил показать ей твою довольную сонную рожу. А Валь козел еще тот! Будто не знает, что ты гномов не провоцировал, а они сами первые полезли. Ты завтракал? Ну, или хотя бы обедал? Замечательно! Посадить посадили, а накормить забыли. Жлобье!
— Ты бы потише, под дверью охрана, — предостерег Ларрен.
— Я иллюзию поставил. Охрана нас не слышит и, если в окошко заглянет, увидит, что ты спишь, — объяснил я и предложил, — вы тут пока пообщайтесь, а я сгоняю, что-нибудь поесть принесу.
— А так переместить не можешь? Не выходя отсюда? — поинтересовался Ларрен.
Надо же, любознательный какой!
— У меня так не очень хорошо получается, — признался я. — Могу вот, например, шеф-повара случайно телепортировать, вместо еды. А он и так нервный, я с ним подобное уже не раз проделывал.
Ларрен рассмеялся. Наверно, представил себе важного шеф-повара зулкибарского двора, которого путем несанкционированной телепортации утаскивают с кухни в неизвестном направлении.
Я переместился прямо на королевскую кухню. Шеф-повара там, к счастью, не оказалось. Зато там присутствовала мама, под умиленным взглядом одной из младших поварих, вгрызающаяся в колбасу. Увидев меня, она что-то невнятно прорычала. Судя по вопросительному взгляду, ей было интересно, что я здесь делаю. Ну, я ей честно объяснил, что пришел добывать еду для заключенного.
— Какого заключенного? — удивилась мать, выпустив из зубов колбасу.
— Так Вальдор Ларрена за драку наказал и в тюрьму отправил. Ты разве не знала? — сделав удивленные глаза, воскликнул я.
— Он совсем оборзел! — рявкнула мать и, воинственно взмахнув палкой колбасы, исчезла.
Я злорадно ухмыльнулся. Кажется, сейчас Валю приснится мандоса трындец.
— Душенька, — ласково обратился я к поварихе, — не могла бы ты мне что-нибудь покушать сообразить? У меня родственник голодный в подземельях томится.
"Душенька" впечатлилась и, кокетливо поглядывая на меня из-под светленьких ресничек, собрала поднос с едой, и даже кувшин зулкибарского вина двадцатилетней выдержки вручила.
Надеясь, что за время моего отсутствия Лар и эльфиечка успели наобщаться (любовь у них что ли? Надо бы у Лара поинтересоваться), я переместился обратно в камеру.
— Вот и я, — объявил я и водрузил поднос на невысокий столик. — А что мы такие грустные? Дана, улыбнись быстро, я тебе зуб даю, что уже к вечеру Ларрен будет на свободе. Я только что маме как бы случайно, сказал, что добываю еду для Ларрена, которого злой Вальдорище в темницу упек. Сейчас она ему устроит нагоняй.
— Твоя мама — настоящее стихийное бедствие, — пробормотала Данаэль, — не понимаю, за что Шеоннель в ней души не чает?
— Наверно, за то, что она стихийное бедствие, — пожав плечами, ответил я, сковырнул печать с горлышка бутылки, оглядел стол и опомнился, — ну, ёптыть, а про кружки-то я забыл! Ладно, пожелайте мне удачи.
Я сплел заклинание и на столе появились две кружки и один серебряный кубок.
— Кхм… Вальдор точно лопнет от злости. Это его любимый, — объяснил я, ткнув пальцем в кубок. — Ларрен, не хочешь из королевской кружечки винца хлопнуть?
— Нет, спасибо.
— А я хлопну.
— Что здесь, мать вашу, происходит?
Мы обернулись и застыли статуями самим себе, глядя на стоящего в дверном проеме бледного от злости Вальдора Зулкибарского.
— Валь за кружечкой прибежал. Как быстро ты вычислил, куда она подевалась! — изобразив радость, воскликнул я.
Ларрен
Вероятно, мне стоило сразу сказать Лину, что идея с попойкой в королевской камере не так уж и хороша. Но я не сказал. И вот теперь имею честь наблюдать перед собой взбешенного до последней
