Обманутая жена - Мила Реброва
Чуда, как всегда, не случилось. Как было темно, так и осталось.
– Амур, – позвала я пса, радуясь, что в моей жизни осталось хоть что-то привычное и родное. – Амурчик ты мой любимый! – зарылась я в него лицом, целуя и тиская, отчего песик сразу же довольно заурчал.
– Эх, жаль, что не меня ты осыпаешь такими нежностями, – раздался голос, заставивший меня, громко взвизгнув, подскочить на месте.
– Знаешь, я ожидал чего-то более девчачьего и розового, – продолжал мой бесстыжий похититель, словно не я устроила панику, визжа и пытаясь слиться с изголовьем кровати. – Это я про твою пижаму, если что. – В голосе явно слышалась ухмылка, которая нервировала и злила меня одновременно. Как он мог веселиться, лишив меня покоя?! Гад несчастный!
– Разве вы с Аслы не ходили по магазинам? Почему на тебе снова это безобразие? – с ноткой недовольства и разочарования спросил он.
Раздался такой звук, словно мужчина откуда-то спрыгнул, и до меня донесся шлейф его запаха, смешанного с парфюмом.
– Знаешь, еще немного, и ты просто сольешься с этим бедным изголовьем. Лучше делай это с тем, кто этого так жаждет. Например, со мной, – раздалось слишком близко. – Ну что, так и будешь молчать? Я думал, ты научилась разговаривать за те два года, что я тебя не видел, – словно не замечая мою панику и дрожь, продолжал он как ни в чем не бывало. Я же просто сгорала от страха. Его близость пугала, как ничто другое, заставляя меня буквально захлебываться своими эмоциями и страхами.
– И чего ты дрожишь? Я тебя даже пальцем не тронул. Просто хотел увидеть тебя после сна, только и всего. А так как ты, я был в этом уверен, забаррикадировала дверь, решил влезть в окно.
Так вот откуда он спрыгнул!
– Не надо вести себя так, словно я маньяк, забравшийся к тебе в спальню, – чуть ли не обижено произнес Арман, продолжая нервировать меня своим присутствием.
– Уходи! – наконец нашла я в себе силы вымолвить хоть что-то.
– Ну нет! Я пришел посмотреть на тебя и поговорить, и так просто не уйду, – игриво и наверняка с неизменной ухмылкой на своем красивом лице протянул он.
Интересно, на что он собирался смотреть? На неумытую, опухшую и бледную после сна меня? Ну вот зачем ему я?! Наверное, я никогда не устану задавать вселенной этот вопрос!
Арман
Сглотнув, я как последний извращенец уставился на ее соски, выпирающие сквозь ткань футболки. Полушария ее грудей, не скованных лифчиком, так и манили сжать их в ладонях.
Как же чертовски трудно было держать себя в руках, когда всё, чего хотелось, схватить ее и подмять под себя.
Три гребаных дня я держался подальше, пытаясь дать Эле время свыкнуться с ситуацией и принять ее, но сегодня просто не выдержал, забравшись, словно школьник, к ней в спальню через окно. Я как мог игнорировал ее истерику, считая, что, если не придавать этому значения, Эла и сама перестанет ее замечать и выйдет из этого состояния.
Было трудно мириться с тем, что я вызываю у нее такой ужас. Хотелось выть от несправедливости, ведь я не сделал ей ничего плохого, чтобы она вела себя подобным образом.
Руки так и чесались потискать ее так же, как она еще совсем недавно тискала своего пса. Какой милой и свободной Эла выглядела в этот момент! Не то, что сейчас – сжавшись от ужаса и пытаясь отгородиться от меня.
– Хватит вести себя как жалкая трусиха, – решив спровоцировать ее, прошипел я. – Никто не терпит слабости, Очаровашка.
Ее глаза наполнились слезами в то же самое время, как она казалась невероятно сердитой на мои слова. Я сразу же пожалел о своих словах, но не мог отступить, взяв их обратно.
– Убирайся! – хрипло проговорила девушка.
Вскочив с места, она, наконец, перестала зажиматься и выглядела по-настоящему разозленной.
– Легко говорить о храбрости, когда ты находишься в доминирующем положении. Тебе никогда не понять, каково это – быть слабым и беспомощным! Или делай то, зачем пришел, или убирайся из моей комнаты! – прошипела она, вытирая слезы длинным рукавом своей футболки.
Как же мне хотелось сжать ее в объятиях и успокоить. Сказать, что я даже в мыслях не могу допустить насилия по отношению к ней, что, пока я рядом, никто и пальцем больше не посмеет ее коснуться.
– Знаешь, меня как-то не вставляет мысль о твоем безвольном тельце, так что я, пожалуй, воздержусь от твоего щедрого предложения, – пытаясь придать голосу нотку веселья и издевки, сказал я, в последний раз пройдясь взглядом по ее фигурке. – Мы уезжаем, я пришлю Маршу, чтобы помочь тебе собраться, – поставил ее перед фактом.
– Что? Зачем?! Я никуда с тобой не поеду! – тут же заупрямилась Эла.
– Затем, что я так сказал. И ты поедешь. Так что давай умывайся, завтракай, собирай сумку и будь готова к долгой поездке, – направляясь к выходу, я отдавал распоряжения, зная, как ее это взбесит.
Но лучше уж пусть бесится и злится на меня, чем боится.
* * *
– Когда вы вернетесь? И зачем уезжать так скоро? – завалила меня вопросами сестра.
– Не знаю, поездка займет самое меньшее неделю, – доставая из шкафа пару футболок и джинсы, ответил я развалившейся на моей кровати сестре. – Почему ты вскочила в такую рань? Разве ты не должна валяться в кровати в свой выходной?
– Поваляешься тут! Бек с утра врубил свои колонки на полную мощь! Засранец, всё делает мне назло! – пожаловалась Аслы.
– Так переезжай в другую комнату, в чем проблема?
– Ну уж нет! Он только этого и ждет! – категорично покачала она головой. – И не переводи разговор! Куда вы едете?
– В Израиль. Друг смог договориться с каким-то местным светилом медицины. К нему очередь расписана на годы вперед. Хочу понять, можно ли что-то сделать с глазами Оча… Элы, – исправился я в последний момент.
– Насколько я поняла, она даже не пыталась понять, поможет ли ей операция, – нахмурилась моя не по годам мудрая сестренка. – Я хотела разговорить Элу, но она не особо разговорчивая.
Сестра не была посвящена в подробности наших странных отношений. Она лишь знала, что у меня серьезные намерения по отношению к Очаровашке, и еще то, что та травмирована некоторыми событиями, которые ей пришлось пережить.
– Да, но мы это исправим. Эла просто не привыкла жить в семье. – Потрепав сестру по волосам, я застегнул
