На зов шторма - Ксения Чудаева
Чужие воспоминания лились в мозг, сопровождаясь такой болью, что я не чувствовал ничего, кроме неё. Не мог понять, где моё тело, в каком оно состоянии, я словно весь стал сгустком энергии, бьющейся в агонии.
Я думал, что раньше достаточно много знал о мире, но сейчас, когда у меня в голове в одно мгновение поместились воспоминания о стольких веках, я понимал, что мои прожитые годы стали лишь песчинкой в пустыне песка того опыта, который внезапно мне открылся.
Вода хлынула из лёгких, я закашлялся, раздирая глотку, заскрёб руками, перевернулся на бок и чуть не ухнул в пустоту, но кто-то меня вовремя удержал. Кто это был, где я нахожусь, что вообще происходит и ПОЧЕМУ Я ЖИВ⁈ — все эти вопросы меня сейчас не волновали, я лишь пытался дышать.
Когда это наконец удалось сделать без бульканья воды, я кое-как разлепил веки, опрокинулся на спину и уставился на каменный потолок, облепленный бледно-зелёным светящимся мхом.
— Ну его к Даст такое посмертие, — привычно выругался, хрипя сорванными связками.
— На твоём месте я бы перестал упоминать это имя.
Услышав знакомый голос, я даже двигаться не стал. Но любопытство всё-таки подняло голову.
— И куда ж ты подевался, Седой? Мы тебя искали, ноги стёрли, а ты здесь, — хохотнул я, испытывая какое-то странное ощущение, сродни эйфории. Моё тело болело, но при этом я ощущал себя непривычно лёгким и напрочь ни о чём не беспокоящимся. Побочные действия смерти?
— Никуда, — ответил проводник.
Я помолчал, продолжая бездумно разглядывать потолок.
— Ты давай в себя-то приходи, ученичок, пока чего похуже твоей смерти не произошло, — проворчал Раззарт.
— Куда уж хуже, — я смог сесть, понимая, что весь мокрый, но при этом снаружи было достаточно тепло.
Огляделся: каменный грот со светящимся озером, алтарём и сидящим неподалеку от меня Седым в плаще. Шок потихоньку начал проходить, возвращая мозгу способность думать. Подняв руку, я провёл пальцами по горячему кристаллу в моей груди. Искра… Откуда она взялась? Чья она? Я задавал вопросы, на которые открывшаяся мне память уже дала ответы.
Через какое-то время искра погрузится полностью, делая меня полноценным… богом. Какая-то часть меня была в ужасе от того, что произошло. Другая, новая, но в то же время тоже моя, принимала это как само собой разумеющееся.
— Ну и как это понимать? — я поднял глаза на Седого. Без бороды он смотрелся гораздо моложе. — Зачем ты вытащил меня из воды и принёс… — я помолчал, подбирая слова. — В мой храм?
— Потому что не хочу, чтобы этот мир погиб, — просто ответил проводник.
Я вздохнул, разминая затёкшее тело и словно привыкая к нему заново. Но даже при таких обстоятельствах я был рад снова почувствовать себя живым. Как бы то ни было, умирать мне не хотелось даже тогда.
— И как тебя называть? Седой? Или отец Джонзс? — простые и пока ничего не значащие вопросы помогали мне прийти в себя и соединить внутри две личности.
— Пятый — так будет максимально близко к правде, — пожал плечами Седой. — Фраус так меня и зовёт.
— Фраус… — я покачал головой. — Как вы вообще спелись? Ты же скитался по всему миру, как я понимаю.
— Я хотел прожить как можно дольше в этом месте, — на бледных губах проводника заиграла тонкая улыбка. — Когда я отказался от могущества, то понял, что для бесконечного существования в рамках одного тела мне мало что надо. Так уж устроено наше взаимодействие с вашей магией. Остальные не поддержали меня, они накапливали избыточные силы всеми доступными способами. Даст пошла по пути Флоки, делая упор на человеческие пороки. Люди стали использовать её имя не только в молитвах, но и в повседневной жизни, как ругательства, каждый раз передавая ей кусочек своей энергии. Думаю, она сейчас сильнейшая из четырёх, хоть и вряд ли это показывает. Зарин решил взять на себя войны, ярость и тоже хорошо устроился. Ларуа сделал упор на человеческую жадность, выстраивая культ богатства. Ну а Сиразан пошёл по пути милости, являя себя как самый светлый лик, только более расчётливого существа я не встречал за всю свою долгую жизнь. Сначала они не выпускали даже мою тень из своего поля зрения, но постепенно поняли, что от меня не исходит угрозы, что я вообще никто. А я скрытно наблюдал за миром, за твоей семьёй, — он посмотрел на меня долгим взглядом. — Вы были вероятными носителями божественного потенциала, именно за счёт спящей в вас магии искра последнего не заточённого в камень древнего бога была активна. Большая часть сил вернулась именно в неё, не в состоянии поместиться в неподготовленном человеческом теле. Фраус сам нашёл меня, когда познакомился с написанной мною книгой. Предложил сотрудничество, я согласился, пусть и не мог ему дать ничего сверх того, что уже было изложено на бумаге. Мы планировали сначала тщательно тебя подготовить, но шторм нарушил наши планы.
— Шторм? — я вскинул брови.
— Флоки не должен был узнать о тебе. Он считал себя последним, мои сородичи считали его последним, а потому ты был скрыт от них всех. Но когда твои родители попали к нему на остров, Флоки понял, что твоя сила ещё жива, почуял её отголоски в них. И раз ты до сих пор не явился к нему мстить, то и не помнишь того, что было. У древнего бога было очень мало возможностей дотянуться до тебя, но он сумел пробудить твои силы раньше, чем мы с Фраусом рассчитывали. И приставил к тебе своих подчинённых, пустив по следу тёмную сущность, которая должна была начать накапливать для него силы, пожирая младших богов, чтобы никто не помешал
