Хранительница болот - Наталья Николаевна Тимошенко
Глава 29
Я не думала о том, что, ворвавшись в дом в таком виде: взъерошенная, насмерть перепуганная, залитая кровью, – я напугаю домашних. Мне было все равно. Но оказалось, что они уже перепуганы. Тетушки встретили меня в гостиной, обе цветом лица напоминали девственный снег, не сидели в мягких креслах, а бросились ко мне, едва я вошла. Казалось, они даже не заметили моего вида, наперебой начали что-то кричать. Я разобрала только имя сестры.
– Что случилось? Где Юлька? – попыталась я вклиниться в их путаные вопли.
– Она убежала! – голосила тетя Аня. – Убежала одна, в лес, в это треклятое болото! Одна!
Тетя Настя взяла себя в руки быстрее, и очень скоро я выяснила, что произошло. С самого утра Юлька проснулась без настроения. Она была мрачной, необычайно капризной, рявкала на всех. То и дело запиралась в своей комнате, а на требовательные вопросы тетушек лишь отмахивалась. К вечеру же, когда начали сгущаться сумерки, она и вовсе потеряла покой. Беспокойно ходила из угла в угол, то выходила из комнаты, то вновь в ней запиралась. Тетушки собирались послать за мной, но не знали дороги к Желтому дому. Не мог им помочь и Кирилл. В конце концов он отправился за Верой, которой сегодня нездоровилось, и потому она не приходила. Но Юлька ее не дождалась. Выбежала на террасу сразу за Кириллом, тяжело дыша, будто ей не хватало воздуха. Когда тетя Аня вышла за ней, предлагая позвать на помощь медиков, Юлька оттолкнула ее и скрылась в темноте. Тетушки не рискнули бежать следом, надеялись, что я скоро приду. И я пришла, но слишком поздно.
Почему я не пришла утром? Почему я оставила сестру одну? Как я допустила все это?
И никакие оправдания, что я не знала, что случится этой ночью, на меня не действовали. Но правда была в том, что я и сейчас мало что понимала, мне требовалась помощь. И только Вера могла мне помочь, но я не знала, как теперь просить ее о помощи. Впрочем, мне в любом случае придется поехать к ней.
Заставив тетушек запереть за мной и велев им никому не открывать, я рванула к машине. Очень хотелось добавить, что не стоит открывать и Юльке, но я не смогла заставить себя произнести это вслух. Во-первых, я все-таки еще не знала наверняка, во-вторых, если Юлька придет к ним в образе человека, значит, она не причинит им вреда. Ян же не навредил мне, пока был человеком. И только когда стал волком, едва не убил, и то смог сдержаться.
Я вспомнила залитое кровью, мертвое лицо Кирилла. Юлька не смогла. Юлька совсем молодая, неопытная, она еще не знает, как с этим справляться. У Яна было много лет, чтобы научиться, а моя бедная сестра? Почему она ничего не сказала мне? Почему не поделилась тем, что с ней происходит?
Может быть, потому что сегодня это случилось в первый раз? И нет Юлькиной вины в предыдущих смертях? Но кто тогда убил остальных?
Вопросы разрывали мне голову, я с трудом могла концентрироваться на дороге. Вопросы разрывали голову, а чужая кровь жгла кожу. Одной рукой я вытащила из бардачка пачку влажных салфеток, попыталась оттереть ее, но кровь засохла, прилипла, впиталась в самое мое существо, и мне казалось, я уже никогда не отмоюсь.
Востровка словно вымерла. Не горело ни одно окно, не слышались голоса, молчали даже собаки во дворах, когда я проезжала мимо. Только в доме Веры мерцал огонек. Скорее всего, свеча или огонь в печи. Я не стала заезжать во двор, оставила машину на дороге, бегом бросилась к двери. Мой сильный стук и безумный вид напугали Веру, но я не могла вести себя спокойнее.
– Что случилось? – спросила она, а я не знала, что сказать, с чего начать.
– У меня плохие новости, Вера, – наконец выдавила я. – Мне очень жаль…
Она поняла раньше, чем я произнесла вслух.
– Кирилл?
Я кивнула. Вера схватилась одной рукой за сердце, другой за дверной косяк. Я испугалась, что она может упасть, взлетела на порог, хотела поддержать ее, но она мотнула головой, давая понять, что не нужно помощи. Или не хотела именно моей помощи. Пусть она еще не знала, что это сделала, вероятно, Юлька, думала на Яна, но я в обоих случаях была виновата.
– Вера, я знаю, что не имею на это права, но мне нужна твоя помощь, – глухо произнесла я. – Я не справлюсь сама. Пожалуйста, помоги мне, после я сделаю все, что ты скажешь. Помоги, пожалуйста.
Она замотала головой, по-прежнему ничего не говоря. Она не плакала, ничего не спрашивала, но я видела, что прикладывает все усилия для того, чтобы справиться с собой. Что я могла ей пообещать взамен за помощь? Вернуть ее сына мне не под силу, и мы обе это знали. Мне оставалось лишь молчать, ждать ее вердикта и надеяться на то, что она согласится.
– Что… – Она захлебнулась словами, помолчала секунду и все же продолжила: – Что случилось?
Если бы я знала!
– Мы с Яном были в усыпальнице, проверяли, спокойно ли лежат те из Вышинских, что были волколаками, – начала я, и Вера, хоть и не знала этой истории, не перебивала, просто слушала. – Потом вышли на улицу, и что-то произошло. Ян вдруг начал обращаться, сказал, что не может сдерживать себя. Велел мне убегать. Я побежала и наткнулась на… Кирилла.
– Если Ян был с тобой, кто… кто убил моего сына?
– Я думаю, это была Юлька, – Каких трудов мне стоило произнести это вслух! Но я понимала, что должна быть с Верой честной. Она имеет право знать. И потому, что погиб ее сын, и потому, что я прошу у нее помощи.
– Юлька? – глухо переспросила она, не глядя на меня.
– Я отмахивалась от этого, сколько могла, – произнесла я. – Но вынуждена признать. В нашем роду время от времени рождались волколаки, и Юлька, скорее всего, одна из них. Тетушки сказали, что весь день она вела себя странно, а потом убежала в лес. Они послали Кирилла за тобой, но он… видимо, он столкнулся с Юлькой. Я не понимаю, что произошло! Не понимаю, чем этот день такой особенный!
Зато понимала Вера. Наконец посмотрела на меня и сказала:
– Сегодня Купальская ночь.
– Разве она не в июле?
Я не знала, почему Купальская ночь могла так повлиять на Яна и Юльку, но была уверена, что до нее время еще не дошло.
– На июль ее перенесли, когда поменяли календарь. По-настоящему она сейчас. День летнего солнцестояния: самый длинный день и самая короткая и страшная ночь в году. Нечисть сильна настолько, что даже Хранительнице справиться с ней не под силу. Агата эту ночь проводила дома, тщательно заперев окна и двери, о других людях и говорить нечего.
– Но Юлька в лесу. Я не брошу ее там, – твердо сказала я. – Волколак она или нет, ее нужно найти. Либо спасти ее, либо спасти… других от нее.
– Ты еще слишком слабая, Хранительница, – сказала Вера. – Нечисть тебе сейчас не помощница, наоборот. И сестру не найдешь, и сама не вернешься.
– Поэтому и прошу помощи.
Вера раздумывала долгую минуту, глядя в темноте на что-то, видимое только ей одной. Если бы она отказала, я бы поняла. Мы действительно можем не вернуться, а она и вовсе не обязана теперь решать мои проблемы. Но правда была в том, что и терять ей уже было нечего.
– Езжай домой, – наконец решила она. – А я за помощью. Скоро буду. Встретимся в усадьбе.
Я не спрашивала, за какой именно помощью она отправилась. Быстро вскочила в машину и рванула обратно. Но доехать даже до кукурузного поля мне не дали. Как только я приблизилась к кладбищу, поняла, что дальше хода нет. Не только кладбище, но и дорога
