Семья волшебников. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов
— Тебе какое дело?! — не выдержала Лахджа. — Мы давно разошлись! Пошел вон из дома моих родителей!
— А здесь моя дочь, я хочу ее видеть! — нагло заявил Хальтрекарок.
— И я! — рыгнул Асмодей. — Мы все хотим видеть… правду! Карты на стол, Лахджа, хватит лжи!
— Я на вас донесу… наверх, — показала пальцем Лахджа, косясь на родителей. — Завалю кляузами. Вы пожалеете, что пришли сюда.
— А мне плевать! — пнул столик Хальтрекарок.
— Доча, кто это? — спросила растерянно мама.
Лахджа молчала. Майно тоже молчал. И Астрид молчала. Зато Хальтрекарок молчать не собирался. Он взлетел к самому потолку, почти коснулся его макушкой и обличительно воскликнул:
— Да, скажи им, кто я! Скажи! Кто я для тебя, Лахджа?!
— Мам, пап, это мой бывший муж, — устало сказала Лахджа. — Я вам не все рассказала. Это он — Хальтрекарок, а моего нынешнего мужа зовут Майно… просто Майно. Мы… не хотели вас расстраивать.
— И только о моих чувствах никто не подумал, — тяжко вздохнул Хальтрекарок. — Меня словно вовсе не было в твоей жизни. Меня вычеркнули. Выкинули за порог и забыли о моем существовании.
Ему было себя жалко. Так жалко, что он почти пустил слезу.
— А ведь я любил тебя! — с надрывом воскликнул он и присосался к бутылке.
— А еще у него судебный запрет, — дополнила Лахджа. — На нашей планете ему нельзя ко мне даже приближаться.
— Но здесь!.. — покачал пальцем Хальтрекарок. — Здесь не действуют законы Паргорона! И Сальвана!
— Мы… мы ее что, умыкнем? — негромко спросил Гелал, жадно глядя на Лахджу.
— Что?.. фу, нет, она же бывшая!.. — поморщился Асмодей. — Не лезь, поручик, а то разжалую обратно в ефрейторы. Наливай просто и молчи.
Гелал стушевался и отвел взгляд. Лахджа не понимала, что такой юнец делает в компании столь высокопоставленных колдырей, но ей было и не до этого.
— Господа, господа, не отвлекаемся от темы! — постучал по столу киянкой Хальтрекарок. — Напоминаю, что у нас продолжается очередное заседание Дикой Попойки, сегодня в гостях у моих тестя и тещи… бывших, спасибо моей предательнице-супруге, но от того не менее любимых!
— Ты с ними даже не знаком! — заорала Лахджа.
— А благодаря кому?! Кто не удосужился за столько лет счастливого брака познакомить меня с родителями?!
У Лахджи аж глаз задергался, но она сдержалась. Переступив через кипящую в груди ярость, она почти нейтрально произнесла:
— Мам, пап, это мой бывший, Хальтрекарок, он уже уходит. Я вас с ним не знакомила, потому что он… МУДАК!
— Ты все-таки потеряла лицо, — довольно отметил Асмодей. — Я же говорил, что у нее подгорит.
— Ты был прав, дружище! — осклабился Хальтрекарок.
— Пошли вон отсюда! — взвыла Лахджа.
— О нет, подожди! — замахал пальцем Асмодей. — Мне кажется, все еще остались секреты между мной, тобой, твоими родителями… а, ну и еще Хальтрекароком.
— Не смей, — покачала головой Лахджа.
Асмодей довольно скрестил руки на груди. Это явно была его идея, все это. Выглядел он сейчас человеком — самым обычным, только неряшливого вида, толстым и одышливым. Каждый всплеск гнева Лахджи заставлял его радостно пыхтеть и опрокидывать очередную рюмку.
Мама и папа растерянно взирали на происходящее. Майно и Астрид пока помалкивали. Нет, Астрид не побоялась бы вступить в схватку с демолордом!.. но с одним. Два — это, пожалуй, чересчур даже для нее. Не следует быть совсем уж безрассудной, ей все-таки хочется дожить до десяти лет.
— Последняя, господин! — отрапортовал Гелал подбегая с очередной бутылкой.
— Лахджа… буэ-э-э!.. запасы твоего отца кончились! — громко рыгнул Асмодей.
Папа, кажется, только теперь сообразил, что все эти напитки на столе из его собственного бара. Он уставился на пустые бутылки и медленно сказал:
— Я вижу, что мудак… Мои коньяки… текила…
— Тебе следует быть благодарным, — наставительно сказал Хальтрекарок. — Мой друг и я избавили тебя от мирских соблазнов.
— Искусов зеленого змия! — подтвердил Асмодей. — Взяли их на себя! Хотя, я уверен, ты захочешь выпить, когда узнаешь, кем стала твоя дочь!
Лахджа с ужасом поняла, что эти двое здесь не за тем, чтобы начать апокалипсис и уничтожить все живое. Это она бы как-нибудь пережила.
Нет, они собираются сделать куда худшую вещь — рассказать маме и папе… что именно?!
— И кем она стала? — спросил папа, со все большим подозрением глядя на Лахджу. — Доча… кто это… что…
— Не верь им! — выкрикнула Лахджа.
— А она стала… распоследней шлюхой! — воскликнул Асмодей, вытаскивая из воздуха мандолину. — Мудак и шлюха — они, если честно, не пара, не пара, не пара!..
— Я столько всего тебе дал! — воскликнул Хальтрекарок, обливаясь пьяными слезами. — Сделал для тебя все! Роскошная жизнь!.. Куча друзей!.. Безграничный доступ к счету!.. Бессмертие!.. Всего себя тебе отдал!.. А ты!.. ты!.. бросила меня!.. дочь украла!.. и ради кого?! Жалкого, вонючего, вшивого… кем ты там им представился, мэтр Аферист?!
— Я преподаватель в университете, — сухо произнес Майно.
— Хоть тут правду сказал, — всхлипнул Хальтрекарок. — Единственный раз в жизни, да?.. Мерзкий ублюдок, ты трахал мою жену даже когда она была беременна!
Мама и папа глядели на Лахджу в панике. Ее репутация рушилась на глазах… причем Асмодей и Хальтрекарок явно не собирались ломать ее легенду!
Они просто… говорили правду!
— Я хотя бы ее не бил! — не сдержался наконец и Майно.
— Крольчонок, тебя били?.. — вздрогнула мама. — Ты нам не говорила…
Лахджа отвела взгляда. Она многое могла бы сказать о Хальтрекароке, но это убьет ее родителей. Если они узнают, в каком аду она жила сразу после похищения… да что там говорить, она вообще-то умерла…
— Тихо-тихо, — шепнул Майно, беря ее за руку.
— О, я теперь плохой, да? — фыркнул Хальтрекарок, срывая галстук. — А почему бы тебе не рассказать, что было причиной?
— А что было причиной? — нахмурился папа.
— А она изменяла моему другу и обворовывала его, — довольно сказал Асмодей. — Из-за нее он попал под суд… но и это не главное. Главное то, что она… убила…
— Стой!..
— О, конечно, доказательств не было. И она избежала ответственности. Но мы-то знаем, что ты уби-и-ийца! Бедная, несчастная Ассантея… тебе ее было совсем не жаль? Я знал ее, Лахджа. Она была моей любимицей. Я почти собирался сделать ей предложение.
— Что?.. — повернулся Хальтрекарок. — Увести у меня?..
— Мам, пап, не слушайте их, они просто несут чушь, а там, где не несут чушь, очень сильно искажают факты, — заверила Лахджа. — К тому же они пьяны. Я изменяла, но никогда не воровала, к слову.
— Ло-о-о-ожь! — указал пальцем Хальтрекарок. —
