Вильгельм - Александра Лисина
Естественно, безмозглый зомби с лицом Нардиса и его инстинктами был мне не нужен. Я хотел увидеть настоящего Нардиса, чуткого и понимающего, шумного и раздражающего, порой даже бестолкового, но именно такого, каким я его запомнил, со всеми его достоинствами и недостатками. Как я потом понял, именно недостатки… крохотные, малозначимые, но такие важные, изъяны делают людей по-настоящему запоминающимися. И именно они отличают их друг от друга. Привычка забывать на комоде вещи, невыглаженные манжеты или воротничок, который так и хочется разгладить пальцами, немузыкальное пение по утрам… все это дополняет и раскрывает человеческую личность. Делает ее цельной. Многогранной. И такой живой. Так что если во всем остальном она порядочная, открытая, честная и верная своим принципам, то маленьких минусов мы уже не видим. И это правильно, ведь ни один человек из одного только хорошего не состоит.
Порой нужно уметь не замечать эти мелочи. Порой даже забывать и не зацепляться взглядом за пустяки. Тогда, наверное, и жить станет намного проще, и дорогие нам люди не потеряют своей ценности.
Я, правда, отдавал себе отчет, насколько это будет сложная задача. Мора в конце концов тоже уговорил. В скором времени вернулся в столицу, закопался в книги, поднял все свои старые связи и бросил клич, что мне срочно нужен толковый колдун. Причем не простой колдун, а такой, чтобы разбирался в вопросах жизни и смерти. А если и не разбирался, то был готов к новым знаниям и не боялся пойти против вездесущей ИСБ.
Еще я надеялся, что наработки, которые у меня имелись по новому виду нежити, во многом помогут решению поставленной цели. Само собой, чтобы просто оживить человека, этого было недостаточно. Но изменить его тело, избавить его от ран, полностью восстановить целостность мертвых тканей — вот в чем я видел свою первоочередную задачу. А уж когда нам удастся привести в порядок тело, наступит черед подумать и насчет души.
На время исследований я решил отложить остальные проекты и даже в Лазоревую долину почти перестал заглядывать. Исчезнувшая часть души Мора тоже временно отошла на второй план. Да и поиски историка взамен умершего нэла Тарио потеряли былую важность. Но все же я их продолжил, потому что разгадка самых сложных вопросов вполне могла крыться в тех самых символах, которые он не успел расшифровать.
На всю эту работу, разумеется, требовались деньги. Очень много денег, которые я тратил на приобретение магических эликсиров, редких книг, услуги Лемана и приобретение нового оборудования. Человеческая плоть — структура тонкая, нежная, и мне бы не хотелось случайно ее испортить, просто взяв не тот инструмент.
Итогом всех этих телодвижений стало то, что года через три мне все-таки удалось создать состав, способный, пусть и медленно, но восстанавливать мертвые ткани.
Еще через два года мне удалось избавить экспериментального зомби от безобразной раны в груди — такой же глубокой и, безусловно, смертельной, как у Нардиса.
Затем я закрепил результат. Опробовал его на куче самого разного подопытного материала. Определил, что столь длительный процесс восстановления характерен лишь для замороженного тела, тогда как в оттаявшем он пойдет в несколько раз быстрее.
Это был своеобразный прорыв. Первая веха на том нелегком пути, что я для себя выбрал. И лишь после этого настанет самая важная и сложная работа, которая мне, неживому-немертвому, была, к сожалению, не по плечу.
Нам с Мором требовался колдун… очень грамотный и опытный колдун вроде Кариура. Вот только он, как назло, все никак не находился, и это начинало меня раздражать.
Нет, кандидаты были, и немало. Все же ребята Лемана ели свой хлеб не зря, поэтому народ на мой клич все-таки пришел. Однако страх перед ИСБ и даже один-единственный намек на запрещенные знания быстро отваживали желающих заниматься непроверенными практиками.
Да, их, наверное, можно было заставить. Чем-нибудь пригрозить, надавить или попросту шантажировать. Использовать магическую печать, к примеру. Или еще какое-нибудь гадкое заклинание. Но мне был нужен помощник, который не будет работать из-под палки. Я искал неглупого, небрезгливого и кровно заинтересованного в результате человека, которому смогу доверить ценный материал.
Однако время шло.
Нужного человека все не находилось.
И только к исходу седьмого года моих изысканий на пороге моей пещеры нежданно-негаданно возник странный гость.
— Кхе-кхе, — звучно прокашлялся он, привлекая внимание. — Говорят, кто-то тут ищет толкового колдуна?
Я, как раз вернувшись из лаборатории, вытер руки тряпкой и изучающе воззрился на чужака.
Он был уже немолод. Лет шестьдесят навскидку. Худой. Кривой. Весь какой-то нескладный, неопрятный и всклокоченный. В несвежей одежке и стоптанных сапогах, словно годами бродил по имперским дорогам, испрашивая милостыню. Еще он имел довольно неприятное лицо. Щербатый рот. Свернутый набок нос, словно занимался не благородной наукой магии, а подрабатывал вышибалой в ближайшем трактире. И, честно говоря, совсем не походил на одаренного, пока я не увидел его на редкость широкую и яркую ауру.
Такие ауры у смертных — большая редкость. Хороший и сильный магический дар всегда ценился, причем не только в империи. Но странный гость почему-то не пожелал извлечь из него максимальную выгоду, а высоко оплачиваемой работе на благо императора предпочел лишения, о причине которых, кажется, я начинал догадываться.
— Я слышал, здесь проживает один из «тоннельщиков», — сиплым с мороза голосом добавил старик. А потом порылся в карманах и продемонстрировал лежащий на грязной ладони амулет с очень характерной и узнаваемой меткой.
Я таких Леману штук сто оставил. Именно для того, чтобы точно знать, что это его кандидаты. А заодно был уверен, что это не обман и не подстава, и явившемуся с таким знаком человеку действительно можно доверять.
Хотя бы поначалу.
— Да, — наконец после долгой паузы отозвался я, решив все-таки не делать поспешных выводов. — Насчет «тоннельщиков» ты не ошибся. И путный колдун мне действительно нужен. С развитым даром. Неглупый. В меру любопытный, увлеченный, хорошо разбирающийся в магии крови, не падающий в обморок при виде трупов и не теряющий рассудок при слове «имперская разведка».
Старик при слове «разведка» едва не сплюнул.
— На имперских ищеек мне плевать. Я их уже лет тридцать за нос вожу и пока, как видишь, преуспеваю. Трупы и нежить меня тоже не пугают —
