Скуф. Маг на отдыхе 5 - Максим Злобин
— Р-РР-РАА-ААААА!!!
Ну да, точно…
Серые комбезы открыли кузов одной из ближайших к нам машин, и наружу выползло мохнатое нечто. Я бы назвал тварь гориллой, вот только… гориллой, стилизованной под обложку панк-рок-группы.
Мех белоснежный, а рожа, ладошки и ля пердак — экскузьмуа за мой французский — ярко зелёные. Эдакого кислотно-салатового оттенка; таким в мультиках бочки с радиоактивными отходами разукрашивают.
Плюс клыки. Плюс ирокез непонятного происхождения — то ли гребень какой, а то ли просто волосы так встали.
Чучело, короче говоря. Гигантское, опасное чучело на службе у Нобелей.
Монстр.
На разумного тянет с трудом. Либо мутант, либо егерский трофей, либо же кто-то игрался с аномалиями. Игрался и заигрался.
— Что я пропустил? — за спиной у меня вдруг появился Морозов. — У-у-ух, уроды какие! Ща будет мясо!
Тем временем из других грузовиков вылезали другие монстры. Клыкастые, рогастые, рукастые, копытастые, и все, как один, уродливые. Вон, хитиновая лошадь с лишней парой клешней, вон, сухопутная акула, вон, какое-то месиво из шипов и смертной муки, вон, стая гоблинов, вон, лев размером со слона… а вон — альпакатавр!
Твою-то мать.
Ладно…
Всяко лучше, чем столкнуться с армейскими. Монстров не жалко. И даже более того — мы сделаем тварям одолжение, если оборвём их существование. Очевидно, что нехорошие люди держат их в неволе для нехороших вещей.
Для государственных переворотов вот, например.
— Кхм-кхм, — прокашлялся я, чтобы начать мотивирующую речь.
А потом оглянулся на своих и понял, что она им не особенно-то и нужна. Лица у всех сосредоточенные, но вместе с тем преисполненные мрачной радости. Адреналин уже заиграл. Всем уже не терпится ринуться в бой, смять последний вражеский редут и поставить в этой истории жирную, увесистую точку.
— Ваше Величество, — улыбнулся я Тане. — Сама скомандуешь, или мне?
— Василий Иванович, смотрите! — вместо ответа Стеклова-Романова указала в ту сторону, где должен был обретаться тот самый загадочный железнодорожный вагон.
Нобели продолжили удивлять.
Вот только пока что я искренне не понял чем. Ребята в серых комбинезонах раззявили створки состава, и на Красную Площадь вывалилась какая-то… ну вот требуха, честное слово. Биомасса. Месиво, в котором пока что ничего не угадывалось.
— Это щупальца? — брезгливо наморщилась шаманка.
— И клюв, — прищурилась Чертанова. — Клювы точнее. Много.
И впрямь. Как только месиво достаточно растеклось, стали понятны очертания и клювов, и щупалец. Это… что это вообще такое? Ктулху? Кракен? Или как эту зверушку правильно называть? Кралкутулхен?
— Ну и как с этим воевать? — не понял я.
Тварь просто валялась на мостовой и не изъявляла никакой воли к жизни. Осьминожке грустненько. Депрессирует осьминожка.
С другой стороны, ну не зря же её сюда припёрли?
— А-а-а-а, — протянул я. — Вот оно в чём дело.
За спинами серых комбинезонов к кракену быстрым шагом приближался человек в строгом костюме и с тросточкой.
— Нобель! — чуть не поперхнулся Ваня Хельсин. — Это Роберт Нобель! Ну! Который тот самый!
Перекрикиваясь со своими на каком-то неизвестном мне наречии — так вот ты какой, шведский язык — человек с тросточкой подошёл к кракену. Не моргнув и глазом, он ступил на один из тентаклей и двинулся в самый «центр» монстра.
Судя по тому, что Нобель не увязал по колено в этом месиве, на деле кракен оказался твёрже, чем на вид.
— И что он делает?
— Что-то делает…
Центральный клюв распахнулся, Нобель шагнул внутрь и центральный клюв захлопнулся. Аморфная куча лубриканта поглотила великого промышленника. Ну… это с точки зрения человека несведущего.
А мне, в общем-то, и так уже было понятно, что произойдёт дальше…
Кракен перестал играть в унылую соплю, подтянулся, перевернулся и таки принял вменяемые очертания. Назвать его осьминогом в привычном значении этого слова было нельзя. Это всё ещё было месивом из щупалец и клювов; просто месивом, взбодрившимся и готовым к битве, а не растёкшимся по Площади.
Нобель управляет этой тварью.
Не буду говорить, что за жизнь успел насмотреться на что-то подобное — а если уж совсем откровенно, то ни разу такого не встречал — но сам принцип предельно прост и понятен. Есть пет, а есть петовод. У Лёхи вот, например, есть Мишаня. Лиля рулит сколопендрами, Рита Смертина — зомбарями, а Чертанова вообще первым, кто под руку попадётся…
Но настолько огромных уродов мне видеть ещё не доводилось. Черепаха, которую припёрли на памятный бой Несвицкие, была по сравнению с кракеном просто малышкой.
— Ну и здоровая же тварь, — сказал Морозов.
В следующий момент кракен взревел, и статика издохла…
* * *
— Оп! — я кое-как успел перепрыгнуть через хитиновую лошадь, которая резко сменила траекторию бега.
А ты попробуй её не сменить, когда прямо сквозь тебя с хрустом прошло «Алое Спасение». Когда у тебя сквозная дырка в груди, качество жизни резко падает, и вместе с ним падаешь ты сам.
Ух как глубоко я высказался!
Мудрости от Василия Ивановича Скуфидонского! Надо бы записать, а то я что-то как-то похерил историю с мемуарами…
— Оп-оп-оп! — а это я увернулся от шлепка белогривой гориллы.
Безо всяких щитов обошёлся.
Просто тварь оказалась слишком медлительной, чтобы по мне попасть. В зелёную рожу откуда ни возьмись тут же прилетела Ромашка. Передними лапами крепко обхватив гориллу за затылок, задними оборотнесса принялась буксовать у монстра на лице. Кровь и ошмётки мяса полетели, как стружка из дробилки.
Монстр уже было дело потянулся своими ручищами к Юле, чтобы скинуть её, но не успел. Нервная… не Почва, помню… Нервная Площадь прикрыла возлюбленную хозяина и принялась охаживать гориллу каменными кулаками по рёбрам.
И что-то мне подсказывает — возможно, хруст — что это очень больно.
Монстрюга начала заваливаться, а я побежал дальше.
Взрывы тут и взрывы там. Крики. Рёв. Сполохи. А ещё потрясающее, просто ни с чем несравнимое чувство локтя. Оно ведь… как? Оно же просыпается даже тогда, когда ты с кем-то в паре! А тут! Сейчас! Когда нас было чуть ли не с полтысячи, и почти каждый знаком мне в лицо, я… кажется, испытал настоящее, полнокровное и всеобъемлющее счастье.
Пока бежал к кракену, ловил себя на мысли, что будто бы вижу всё и сразу.
Всю картинку боя целиком.
Вон там бушует пламя, и в пламени этом Катя Чертанова вместе с демонами. Вон лоза толщиной с добрую секвойю пробила камень мостовой и перехватила щупальце кракена до
