Измена. Яд твоей "любви" - Дора Шабанн
Как же это здорово, когда ребенок настолько доволен.
— Ну, мы с Андрюхой замутили новый клуб. Там и групповые, и индивидуальные тренировки будут, и ОФП, и еще для парней всяких активностей до фига. Думаем, курсы самообороны добавить, может?
— Для парней? — странно, что за дискриминация?
Вроде раньше ничего такого не было.
— Да, мам, как сказал Фасолькин папа: «На хер эти шейпинги и прочее. Никаких больше баб в клубе…» Довела мужика…
— А я-то чего сделала? — так обалдела, что, бросив и заварочник, и банку с чаем, негодующе уставилась на сына.
Кирилл очень знакомо, по-взрослому усмехнулся:
— Может, ты чего не сделала? Хотя пора бы? А? Чтобы были понятны масштабы: у нас и администраторы, и уборщики — все парни.
Покачала головой удивляясь:
— Никогда ничего подобного не требовала.
— Ну, он, видать, с первого раза впечатлился и больше месяц на пасеке бухать не хочет. Ты зацени: только вас с мелкой в клуб и пустят из прекрасной половины человечества.
Сын улыбался так коварно, что ясно — и он тоже приложил руку к новому концепту.
Ну а я что?
Меня все устраивает. Не будет рядом с моим мужчиной целый день крутиться толпа разновозрастных фитнес-моделей — так это же здорово!
— Это все, конечно, хорошо, но тебя не смущает, что его долго нет?
Там, где Зарецкий, там вечные неприятности последние годы.
— Это еще недолго. Надеюсь, Андрюха в лес Олега Михайловича не повезёт… далеко и муторно. Так вот, возвращаясь к важному, поясняю: напишу я магистерскую на тему создания клуба с нуля. Ну и методики управления им рассмотрю. В Универе одобрили, дед поддержал, бабушка сказала, что с расчетами поможет и путного буха на аутсорсинг нам пришлёт.
Похвалила ребенка от души и тут же предложила помочь с расчетами сама:
— Чего Адель Варисовну беспокоить?
— Мам, у тебя сейчас забот прибавится в разы, да еще докторская. Куда тебе эти глупости? А бабушке приятно быть нужной, важной, полезной, да еще и нам помочь. Тем более что ей это не трудно совершенно.
Какой у меня вырос сознательный, чуткий и внимательный к близким сын. Восторг!
Еще бы с дочерью не облажаться, и, вообще, можно считать, что жизнь удалась.
Пила чай и умилялась, глядя на Кира.
Андрей появился, когда мы допили второй литровый чайник чая.
Прошел через гостиную, склонился поцеловать и шепнул:
— Я в душ, любимая. Что там у нас пожевать?
Обняла, наплевав на порванную и грязную футболку, прижалась крепче, спрятала на груди лицо. Вдохнула знакомый запах моря и дыма.
Заплакала от счастья.
Какая радость, когда приходит мужчина, решающий твои проблемы, демонстрирует, как ты важна и нужна. Ну и хочет поесть именно с тобой.
Андрей обнял крепче, поцеловал в макушку и ушел приводить себя в порядок.
— Рад за вас, мам. Ты только все же поговори с ним. Видишь ли, у вас в паре Андрюха — молчун, а ты — умная и понимаешь, о чем он молчит. Не наоборот.
Хихикнула:
— Да, милый, ты как похвалишь…
— Я и не пытался. Исключительно факты. Все, ужин я взял. Погрею у себя, — сын обнял меня одной рукой, фыркнул в волосы и удалился, пожелав неспокойной ночи уже из коридора, маленький паршивец.
Сидела за столом, наблюдая, как мой любимый мужчина ужинает, время от времени поглядывая на меня вопросительно.
Улыбалась довольно и пила чай.
Такое умиротворенное состояние было, прелесть.
Кухня тонула в вечерних сумерках, разгоняемых только подсветкой над рабочей зоной и барной стойкой. А мне даже молча сидеть напротив ужинающего Андрея было приятно.
Уютно.
Когда с едой было покончено, настал тот самый момент.
Я поставила на стол чашку с чаем и большое красное блюдо для торта, накрытое металлической крышкой-куполом.
Заинтересованный взгляд подтвердил: сладкое Андрей любит, просто позволяет его себе нечасто.
Мысленно фыркнула:
— Ну, что ж, этот десерт ты запомнишь, попой чую.
Внимательно посмотрев ему в глаза, медленно, как заправский фокусник, приподняла и осторожно убрала непрозрачную полусферу.
Эх, фанфары бы.
Обалдевшее выражение лица напротив было мне наградой.
Надо было фоткать, ей-богу.
Андрей застыл, молча глядя на огромное, выведенное на блюде взбитыми сливками сердце, внутри которого была лаконичная, в его стиле, надпись: «Согласна, любимый!»
Я считаю, я просто мастер объяснений, да.
По крайней мере это, определенно, удалось.
Блеснув глазами в мою сторону, Андрей указательным пальцем подцепил часть сливок, которыми было выведено: «любимый», и задумчиво слизнул, поглядывая на меня из-под ресниц.
Меня соблазняют? Офигеть.
А я что?
Только мелькнула мысль: «Хорошо, что руки помыла…», а палец уже сам нырнул в воздушную белую массу слова: «согласна».
Будем откровенны, донести сливки до рта не удалось.
Кисть перехватили, пальцы облизали, да так, что в сторону спальни я очень выразительно покосилась сама, честное слово.
— Держи, — шепнули на ухо, и в ладони опустилось блюдо с остатками десерта.
А я, как Чебурашка с чемоданом, оказалась на руках у Андрея.
В спальне мы были через полминуты.
Устроив меня на кровати, любимый мужчина запер дверь и, медленно развернувшись ко мне, неспешно стал раздеваться.
Славься, Джей, снимать там было особо нечего: футболка, домашние штаны и боксеры, так что управился он быстро. До постели добрался еще быстрее:
— Да, Норна, да?
Поскольку домашнее платье снималось вообще в один момент, то ответ, на мой взгляд, бы очевиден. Но нет. Кое-кто решил упорствовать: обнимал, гладил, ласкал, покрывал поцелуями и все время переспрашивал:
— Да?… Скажи!.. Правда? Ты моя?… Только моя? Серьезно? Навсегда?
Утомил.
Хотя от всего его внимания во мне уже образовалось столько всяких положительных эмоций, что они грозились меня затопить и поглотить. Поэтому захотелось срочно этим счастьем и теплом поделиться с тем, кто его мне подарил.
Я завозилась в его руках и потребовала свободы. А потом и вовсе уронила Андрея на постель боком, чтобы не повредить едва поджившую спину, устроилась рядом и под его обалдевшим, почерневшим взглядом занялась тем, о чем мечтала слишком давно.
Тактильным исследованием.
Его всего.
Осторожно и нежно проводила кончиками пальцев по горячей коже, очерчивая мышцы. Касалась легкими поцелуями ключиц и доверчиво открытого горла. Запускала жаждущие руки в его отросшие волосы на затылке и слегка прихватывала голову ногтями. Спускалась поцелуями от груди к животу, абсолютно не скрывая своих порочных намерений.
Делала то, что должна была позволить себе после свадьбы, чтобы дать понять: это серьезно, это не фикция, ты важен для меня. Но тогда я струсила. Не поверила… и много потеряла.
Но сейчас,
