Крах всего святого - Илья В. Попов
— Мне кажется или вы расстроены? — поднял бровь Готт.
— О, нет! — нарочито бодрым голосом ответила Мелэйна и выдавила улыбку, надеясь, что ее показушная радость не сквозит фальшью. — Напротив — хвала богам, что братья отозвались так быстро.
— Воистину, — хмыкнул мужчина и, поднявшись со стула, подошел к окну, заложив руки за спину. — Не могли бы вы повторить свою историю еще раз? Так, на всякий случай, чтобы точно знать, что я ничего не упустил.
Мелэйна еле слышно вздохнула и вновь принялась за рассказ, судорожно припоминая любую подробность, которую она успела выдумать за эти дни. По пути в крепость она успела немного поразмыслить и решила все же утаить правду, так что Готту она поведала следующее: Мелэйна по поручению настоятельницы как раз направлялась из Риана в Соронье, когда по пути повстречала двух мужей, что любезно предложили сопроводить жрицу в дороге. Поначалу она даже обрадовалась — времена сейчас неспокойные и опасно хрупкой девушке (пускай и Посвященной) путешествовать в одиночку; но как-то перед тем, как уснуть, она случайно подслушала разговор ее новых спутников, что обсуждали ограбление одной богатой церкви — дескать, оружия у священнослужителей нет, а вот чем поживиться найдется. Жрица попыталась было улизнуть, дабы предупредить ни о чем не подозревающих духовников, но бандиты сумели изловить ее и силой заставили идти с ними, обещая при случае вырвать язык и вырезать пятки, если та пискнет хоть слово или попытается сбежать. Мелэйна боялась кинуть лишний взгляд от ужаса и хвала богам, что на пути им попался столь прозорливый и храбрый человек, как тот рыцарь, что с одного взгляда увидел истинную натуру этих подлецов. А так как ограбление священного места — суровое преступление, Арам решил не вершить правосудие сам, а передать пленников в руки Святых Мечей; собственно, эту идею ему подсказала сама Мелэйна, надеясь выиграть хоть немного времени. И не прогадала.
Готт слушал ее, не перебивая; лишь изредка он то хмыкал, то кашлял себе в кулак, но Мелэйна с трудом могла понять, издает ли он эти звуки случайно или нарочно, словно насмехаясь над ее рассказом. Когда девушка закончила, он еще некоторое время внимательно смотрел в окно, точно увидев за ним что-то необычайно интересное, а потом произнес:
— Не думал, что два головореза окажутся проблемой для Посвященной.
— Мы не имеем права применять свой дар против обычных людей, — ответила Мелэйна, в этот раз говоря чистейшую правду. — Какие бы ужасные поступки они не замышляли. Делать это можно лишь в исключительных случаях — и каждый из них может взять на рассмотрение Белый Совет. Если сестры сочтут, что Посвященная могла обойтись без дара или использовала его для злого умысла, ее могут отречь от церкви и лишить медальона, а то и много хуже.
— О, эта благородность, — протянул Арам и, подойдя к окну, захлопнул ставни. — Рисковать честью и жизнью, но до конца блюсти священные обеты — достойно уважения. Проясните, пожалуйста, еще один момент — помнится, поначалу вы говорили, что ехали в столицу, но теперь упомянули Соронье. Разве не так?
— Я хотела сделать небольшой крюк, — попытался вывернуться девушка, судорожно соображая, пытается ли он взять ее на крючок или она и впрямь напутала. — От Соронье рукой подать до Соленого Тракта, а по нему самый прямой и безопасный путь в столицу.
— Понимаю.
Мужчина отошел от окна, не спеша прошел мимо девушки и двинулся к двери; поначалу она подумала, что он пригласит ее уйти, но щелкнул замок, а спустя несколько мгновений Мелэйна вдруг ощутила, как на плечи ее легли крепкие ладони.
— Господин Готт?.. — с легким недоумением произнесла она.
— Зовите меня просто Арам, — мужчина протянул руку, и плащ ее упал на пол. — Давайте будем откровенны, «сестра» — врете вы намного хуже, чем думаете.
— Я? Вру? — с излишним возмущением воскликнула Мелэйна, пробуя освободиться от его хватки. — Могу поклясться именами всех…
— Хватит, — голос мужчины стал мягок, точно шелк, и он провел ладонью по щеке девушки. — Мы оба понимаем, что вся ваша история от начала и до конца — выдумка. Вы прекрасно знаете тех подонков — и думается, приложили руку и к монетам, что они у кого-то стащили. Ну, а из этого следует, что никакая вы не Посвященная а обычная проходимка, каким-то образом сумевшая достать амулет, дабы вводить в заблуждение добрых мирян. И уж если это увидел ваш покорный слуга, то люди ордена вытянут из вас вся правду — в том числе и то, где и у кого вы достали медальон. Поверьте, это будет не только быстрее, но и куда болезненней. Если только…
С каждым его словом Мелэйна точно ощущала, как ее шее точно затягивается тугая петля; ладони взмокли холодным потом, в висках стучало, а сердце ушло куда-то под желудок. Только через несколько мгновений время она поняла, что в комнате стоит тишина, точно Арам ожидал от нее ответа.
— Если только… что?
— Скажем, кто-нибудь — например, герой войны не последнего положения, который успел зарекомендовать себя как честный и порядочный человек — подтвердит то, что вы мне рассказали, — рука Готта скользнула чуть ниже, туда, где еще не был никто.
Когда до Мелэйны дотрагивался Стефан, это было точно братское прикосновение; если ладонь девушки случайно соприкасалась с пальцами Джейми, в животе ее тотчас разгорался пожар, но сейчас она ощущала только брезгливость и омерзение. Готт трогал ее словно какую-то вещицу — нагло и по-хозяйски, как мясник мнет кусок говядины, оценивая его на продажу. Мелэйна попыталась отвести руку мужчины, но тот лишь пребольно сжал пальцы, холодные и жесткие.
— Не глупите, Мелэйна. Мы оба знаем, что без меня вам конец. Так зачем же вам идти на эшафот вместе с этими отбросами? Соглашайтесь — клянусь, что через месяц… или два, или три, я повелю выдать вам лошадь и отпущу на все четыре стороны. Выгодная сделка, не находите?
— Если я отвечу «да», вы… — спустя несколько мучительных мгновений раздумий произнесла девушка, понимая, что более упираться не имеет смысла, — вы освободите моих друзей?
— Конечно, — чересчур быстро согласился Готт. — Даю вам мое слово.
И тут Мелэйна вдруг поняла, что он врет, и даже получив желаемое — ее просто передернуло от картины, что предстала перед ее глазами — он все равно выдаст Мечам всех троих, не задумавшись ни на миг; а то и попросту прикажет перерезать им глотки и выкинуть в ближайшую канаву. Наконец, освободившись от цепких объятий, что стали совсем уж непристойными, девушка резко поднялась со стула и
