Свидание в лифте - Тата Кит
— Я сама могу, — ворчала я, желая поднять небольшое пятилитровое ведро самостоятельное.
— Оно тяжелое для тебя. Куда нести?
— Туда.
— Папа, а можно я понесу? — вопросила Варя.
— Конечно, булочка, — отдал он ей ведро, которое та неуклюже понесла к следующему подоконнику.
— А я?
— А тебе нельзя.
— Ты финики купил?
— Я не буду их покупать.
— Ладно, через верблюда пошагаю, — решительно заявила я.
Благо, верблюда мне уже нарисовала Варя.
— Капризулька, — усмехнулся Лёша, целуя меня в кончик носа.
Окна оказались помыты, верблюд пройден, а рожать я, похоже, так и не собираюсь.
Вечером, пока я готовила ужин, в моих рук развалилась перечница. Запах перца разлетелся на всю кухню и чихать начала вся семья.
Я старалась морщить нос, чтобы меньше вдыхать черное облако, но в итоге чихнула сильнее всех. Настолько сильно, что у меня отошли воды. И такое облегчение настало…
— Мама! — шокировано выпучила на меня дочка глазища. — Ты описалась? Я тебе горшок сейчас принесу. Не волнуйся, мамочка. Ничего страшного не произошло, — сказав это, она убежала в ванную комнату на втором этаже за своим горшком.
Я перевела взгляд на Лёшу, который смотрел на меня глазами ничуть не меньше, чем у нашей дочки.
— Твою-то мать! — дошло до него осознание. Он начал метаться по дому, по этажам, собирая сумки, которые я приготовила ещё в тридцать недель. Носился, искал документы, наводил панику и кипишь, пока я спокойно приняла душ, собрала себя и Варю.
— Почему ты такая спокойная? — не выдержал он, пока я расчесывалась, стоя перед зеркалом.
— Потому что две истерички в доме — это уже перебор. Поехали. Я уже позвонила врачу.
— Я тоже позвонил. Нас ждут.
Варю мы отдали родителям. Я бы им и Лёшу отдала, но недавно в каком-то сентиментальном порыве подписалась на партнерские роды.
И сейчас мне, вроде как, дышать надо и думать о хорошем, но я не могу думать ни о чем, кроме Лёши, который, пытаясь чем-то себя отвлечь, чтобы мне не мешать, пока я привыкаю к схваткам, поиграл в баскетбол моим фитболом, съел ужин свой и мой, поиграл со всеми приборами, что нашёл в палате, а теперь сидит напротив меня и смотрит то в глаза мне, то ниже пуза.
— Может, подушку на пол подложим?
— Лёш, он не выпадет так просто. Мне ещё нужно будет постараться, чтобы он вышел из меня.
— Массаж? — предложил он.
— Давай.
Шесть часов длились схватки, и всё это время Лёша не оставил меня ни на секунду. Чем меньше становился интервал между схватками, тем серьёзнее и ответственнее становился сам Лёша. Он следил за моим дыханием, дыша вместе мной. Потом, правда, жаловался, что у него голова кружится, но всё равно был рядом.
Одним слово, выполнял данное им же обещание, быть со мной от начала и до самого конца. Следил даже за интонациями врачей, требуя от них разговаривать со мной уважительнее. Этого мне не хватало на первых родах, так как персонал относился ко мне и к остальным роженицам отвратительно, акцентируя внимание на том, что рожают все и сюсюкаться им с нами некогда.
Здесь же лучший перинатальный центр с лучшим и максимально отзывчивым персоналом. Но сейчас я не жалею ни капли, что согласилась пойти на всё это с Лёшей рука в руке.
— Там, мамочка, рожаем, — объявила акушерка, посмотрев меня. — Папаша, нашатырь готов.
— Мне не надо.
— Все вы так говорите, — хмыкнула она. — А потом вам показываешь пуповину и только успеваешь ловить обмякшее тело молодого отца. За руку жены хоть крепче держитесь.
Я думала, что максимальный уровень паники увидела в глазах мужа, когда у меня отошли воды, но оказалось, что паника началась у него только сейчас. Даже испарина на лбу его выступила.
— Только не вырубайся. Не бросай меня, — попросила я, перед тем, как начать тужиться. Крепко взяла его за руку и…
Три потуги и мир услышал первый крик нашего сына.
— Девочка моя, — выдохнул Лёша, прислонившись лбом к моему лбу. Он широко улыбался. В ярких голубых глазах блестели слёзы искреннего счастья. — Котёнок мой.
— Третьего поедешь рожать сам, — выдохнула я устало.
— В следующем году, да? — с надеждой вопросил Лёша.
— Доктор, скрестите мне ноги и сшейте.
Конец
