Я один вижу подсказки 4 - Никита Красавин
Я был уверен: стоит ему увидеть големов снаружи, его настроение тут же перевернётся на 180 градусов. А потом ещё на 180, но уже по неизвестной мне причине. Как говорится, некоторым людям только дай повод пострадать.
Когда они засыпали меня сотней вопросов, я спокойно ответил:
– Всё хорошо... Корона пока побудет со мной. Главное, вы отдохнули?
– Да, – и тут же: – А что снаружи?
Этот вопрос интересовал их куда больше.
– Там главный зал упокоения короля.
Их глаза загорелись. Они уже были на низком старте, только и ждали сигнала, чтобы сорваться с места.
– ТОЛЬКО. БУДЬТЕ. ОСТОРОЖНЫ!
Я сделал особый акцент на трёх словах. И хоть повысил голос, выделил их и повторил несколько раз, вряд ли до них дошло.
Даже когда рассказал об опасной ловушке, способной поджарить их до хрустящей корочки, в ответ услышал лишь восторженное:
– Ух ты! А можно посмотреть?
У Травинки глаза распахнулись так широко от любопытства, что мне стало не по себе. Я бы не хотел, чтобы они пострадали даже случайно. Уже собирался попросить их остаться дома, подальше от греха.
Но понял – бесполезно.
– Короче, выходить можно, трогать ничего нельзя. Будьте осторожны во всём. Смотрите на всё с расстояния в два метра. Как будто вы в музее. Поняли?
Поняли они, конечно, мало что. Скорее, вообще ничего не поняли, особенно про «музей». Но я сделал всё, что мог, и теперь умываю руки.
«Всеведущий» проложил путь до ванной. Может показаться глупым использовать его для этого, но для него что ванна, что сокровища древних инков – всё равно.
Брр…
В ванной было прохладно, пока не открыл кран с горячей водой. Хотелось чего-то обжигающего, почти кипятка. Шум воды успокаивающе гудел, а пар поднимался к потолку, образуя лёгкую дымку.
Разделся, сбросив с себя грязную одежду шахтёра. Снял всё, кроме короны. С ней не хотелось расставаться, хотелось носить её везде.
Я не дурак, просто стиль такой. Быть королём значит быть им везде, даже если сидишь голый в ванной.
И, руководствуясь этой логикой, погрузился в воду прямо с короной на голове.
Ох... как же хорошо...
Как же я устал, мягко говоря, от этого испытания. Каждый день какая-то немыслимая хренотень происходит. Поэтому, когда лежал и чувствовал, как тепло проникает под кожу, сразу понимал – усталость покидает тело.
Отдых – это когда лежишь и ничего не делаешь. Даже думать ни о чём не хочется. Полная пустота. Как медитация, где нет мыслей. А где нет мыслей – там нет меня, а значит, это и есть настоящий отдых.
И тут подумал о Софье.
Ну конечно же, о ком ещё! Об этой девчонке я не могу не думать. Она всплывает в моей голове каждый раз. Вообще слова, или я бы назвал их претензиями, написанные ею, до сих пор вызывали раздражение.
Я хотел снова завестись, но понял, что бессмысленно... Единственное, к чему действительно пришёл – роль мужчины в том, чтобы помириться. Девушка никогда не напишет первой и не скажет «прости».
По крайней мере, эта точно. Она будет помнить эту ссору до конца жизни. А я ведь уже совсем забыл, что она там писала в точности. Помню только раздражение и что-то про «плохого» меня.
Или же нет? Впрочем, неважно.
Захожу в [Чат], отправляю сообщение:
[Алексей: Дорогая Софья. Пишу тебе, потому что не могу больше так. Ты такая умная и добрая девушка. Почему бы нам перестать ссориться и вновь не начать работать? Всё же этот конфликт, хоть и имеет место быть, совершенно высосан из пальца…]
Написал быстро, почти играючи – в стиле лёгкого, беззаботного примирения. Не хотелось долго думать над словами, заморачиваться над каждой буквой.
Кто же знал, что ответом станет:
[Рюрикович Софья добавил вас в чёрный список.]
Мммм... Как замечательно!
Чувствую себя словно надоедливый бывший, у которого внезапно проснулись чувства, и он спустя год решил написать. Неужели я настолько сильно её обидел?
Вряд ли. Ведь не сделал ничего по-настоящему плохого. Плохое – это когда ударил в лицо, пнул ногой, подставил, оскорбил, причинил боль, убил... и так далее.
Вот тогда ненависть, обида, злоба – оправданы.
А то, что я где-то что-то не сделал, не уделил внимание... Будто не надел зелёный парик с красным носом и не стал рассказывать глупые шутки – и за это нужно сразу обижаться?
Ну не бред ли?
Она ведёт себя как глупая маленькая девочка. Хотя, возможно, она такая и есть.
С другой стороны, мне абсолютно всё равно. Я за себя уверен, этого достаточно. Не вижу смысла подстраиваться под чьё-то настроение.
Я просто написал её подруге – Марии.
[Алексей: Слушай, Маш, если возникнут какие-то проблемы или опасность. Если «кто-то» будет помирать, на последнем издыхании, голоден, либо не хватает сил, времени и ресурсов. Или что-то подобное – напиши мне сначала. А потом уже сами решайте. Хорошо?]
…
[Мария: Ты друг Софии, на которого она злится?]
[Алексей: Всё верно!]
[Мария: Хорошо.]
Моя ты умница! Вот такое деловое общение меня действительно обрадовало.
Будет моим двойным агентом. Мне уже нравится, что она согласилась. В момент опасности она вспомнит о сообщении и напишет мне.
Когда дела идут хорошо, на душе становится тоже хорошо. Я расслабился ещё больше и задумался: а что, собственно, мне-то делать?
У хорошего, то есть у опытного избранного, всегда должен быть план. Не какая-то абстрактная цель, когда испытание ради испытания, а именно план с пунктами и подпунктами. С реальными, достижимыми целями.
Сейчас возможностей у меня куда больше – нужно это понимать. С армией големов у меня уже нет закрытых дверей. Иду туда, куда хочу. А хочу я – в самое
