Я стану твоей защитой (СИ) - Лена Поллина
Платье-русалка из белоснежного атласа и тонкого гипюра с почти прозрачными рукавами.
Я в него влюбилась сразу, как увидела.
— Только представь… — уговаривает Ангелина — такого не делал еще никто. Вот эти рукава, будут, как крылья бабочки… На глазах легкий радужный оттенок и букет. Ты будешь выделяться и, как и положено невесте со стопроцентной гарантией заберешь все внимание на себя.
Гипнотизируя платье, пытаюсь представить всю эту красоту.
— Будет вот так — вырывает меня из размышлений визажист, показывая ребро своей ладони.
То, что на своей руке вывела Маша у меня вызывает дикий восторг и в очередной раз заставляет удивиться какая талантливая женщина стоит возле меня.
Этот я о своей будущей свекрови.
Боже…
У меня даже язык не поворачивается так ее назвать.
— А…Кто будет красить?
— Я! — улыбается Ангелина — С твоего позволения, я отпорю сейчас рукава и займусь покраской. Тимур все необходимое мне только что привез. Я решила подстраховаться и заказала все еще ранним утром.
Пф-ф-ф…
С сомнением всматриваюсь в свое платье.
— А если не получится?
— Тогда пойдешь без рукавов — пожимает плечами Ангелина.
Не хочу без них…
Я так долго искала это платье…
— Если сомневаешься, или тебе не нравится эта идея — давай ничего не будем менять. Я всего лишь предложила…
Тяну на себя ладонь Маши и рассматриваю получившиеся оттенки еще раз.
Выглядят они просто волшебно.
Я хочу рискнуть, но не готова на жертву.
Три часа до церемонии и три минуты на принятие решения.
Мой мозг беспомощно барахтается между «да» и «нет» и в итоге сдавшись я произношу тихое.
— Делай.
Сверкнув счастливыми глазами Геля укатывает манекен прочь, а Маша принимается колдовать над моим образом.
Я сижу, как на иголках, искренне переживая за результат.
А вдруг у Гели ничего не получится?
— Дыши давай, ты чего! — смеется Маша, накручивая на утюжок прядку волос.
Ей легко говорить…
Я переживаю так, что мои коленки ходят ходуном и только, когда моя волшебница произносит «готово»
Я открываю глаза и… замираю.
— Я такая красивая…
Это все, что я могу произнести, потому что горло сковал удушающий ком.
— Ты очень красивая — улыбается Маша, разглядывая меня в отражении зеркала.
Даже не представляю, как взять себя в руки и перестать пускать слезы, потому что, они беспощадно склеивают пушистые, накладные ресницы.
— Ну все, моя рыбка… Бери себя в руки — обнимает меня за плечи моя новая знакомая и мне так приятна ее легкость.
Я все еще порой возвращаюсь назад, в свое прошлое и не могу поверить, что я когда-то жила в аду.
То, что происходит в моей жизни сейчас, кажется мне какой-то сказкой, слишком красочным сном и я так боюсь однажды проснуться…
Месяц назад, после своего дня рождения я узнала, что моя родная мать умерла.
Я даже не поняла, что я тогда почувствовала.
Мне к стыду не было больно и горько. Я не ощутила облегчения… Мне было… Все равно, что ли.
Я даже пыталась навязать себя чувства вины…
Мне повезло, что сейчас возле меня очень заботливые люди и в тот момент Геля мне посоветовала взять пару сеансов психотерапии.
Мне помогло.
Я, конечно наревелась, но в конце концов наконец-таки отпустила прошлое.
Лешке мы не стали ничего рассказывать. Может это плохо, но его родители решили оградить от этой информации. Я их поддержала.
— Ну как вы? — вплывает в комнату Геля и закрыв ярко накрашенные губы ладонью, округляет глаза.
По ее восхищенному взгляду вижу — ей все понравилось.
Она уже готова к церемонии и выглядит потрясающе, в прочем, как всегда.
— У нас с Тимом тоже все получилось, я его конечно порядком достала, пока мы красили рукава, но вот, что он мне скажет… Я же его теща — смеется Геля, закатывая платье.
И тут, я не удержавшись, начинаю рыдать, потому что получилось даже лучше, чем я предполагала.
Розовый перетекает в фиолетовый, а затем в голубой…
Рукава теперь смотрятся и правда, как крылышки бабочки.
— Все…Все…Все… — машет на мои ресницы визажист и мы начинаем смеяться.
Я с трепетом натягиваю на себя волшебное платье и впиваюсь глазами в зеркало.
Боже…
Я впервые думаю о папе…
Как бы сложилась наша жизнь, если бы он был рядом?
Я не знаю.
К своему стыду я так мало о нем помню, может потому, что он тоже всегда был занят? У нас изначально была неправильная семья…
Теперь я это отчетливо понимаю, ведь перед моими глазами пример идеальной.
Наверное мои родители толком и не любили друг друга… Потому что мама бы никогда так жестоко не поступила с ребенком от того, кто был ей по-настоящему дорог.
— Можно к вам? — слышу хриплый голос в районе двери и дергаю голову на звук.
Андрей.
По его улыбке вижу, что он сражен.
— Это что за принцессу ты тут наколдовала? — поцеловав Ангелину в щеку, которую она подставила, обнимает ее за талию и кладет подбородок ей на плечо.
Они с восхищением рассматривают, как Маша поправляет мой макияж, а я стараюсь дышать.
— Ну все…Много не реви. Тени точно не поплывут, потому что это профессиональная косметика, которая будет держаться сутки, смывать ее вот этим — протягивает мне пробник пенки — так будет эффективнее. А вот реснички можешь склеить неплохо, поэтому лучше возьми с собой щеточку.
Слушаю и киваю.
Это все, что я сейчас могу.
Сложив все в косметичку Маша прощается и Геля уходит ее провожать.
Мы остаемся с Андреем вдвоем и я ловлю себя на том, что уже давно не испытываю неловкости в присутствии этого человека.
Боже…
Да я даже уже спорить начинаю наравне с его детьми.
Вот месяц назад, например он не хотел отпускать меня с Киром в командировку, в Америку.
Поездка запланирована на конец сентября и мы уже к тому времени будем женаты.
Просто Андрей категорически ничего не хочет слышать о прогулах.
Мы спорили всем домом и в итоге убедили Громова-старшего, что я буду этот месяц заниматься дистанционно.
— Готова? — спрашивает поправляя пышный рукав.
Заглядывая в его черные глаза я начинаю плакать. Потому, что он меня поведет сейчас к алтарю.
Вместо папы, которого я давно потеряла. Меня распирает от эмоций, поэтому я просто бросаюсь в его объятия и начинаю громко всхлипывать.
В груди такое месиво.
Я не знаю, как все это объяснить. Я настолько счастлива, что мне хочется рыдать.
— Эй… У меня нет чудесного веера, что бы распушить твои ресницы от слез — тихо смеется
