Поздравляю со смертью - Маргарита Малинина
Я кивнула, вспоминая ее слова.
— Но я-то не Изольда, — разумно заметила я, — мне-то ты могла рассказать. Я бы не стала смеяться.
Живцова отмахнулась.
— Пока рано было, не хотела сглазить. Изя была права, извращенцев, уродов и женатиков там больше, чем хотелось бы. Но Витя вроде ничего! — Улыбнувшись, я поздравила подругу с «ничего» парнем. Она в свою очередь решила, что пора прощаться. — Ну ладно, засиделась я. Не все отдыхают, у кого-то завтра экзамен!
С этими словами, еще раз бросив взгляд на Жана, она ушла. Зато стало понятно, что за таинственные дела были у нее последние дни, ради которых иногда необходимо принять на грудь. Очевидно, после третьего или четвертого извращенца понимаешь, что для нового свидания нужна серьезная моральная подготовка.
Через час приехали родители. Жан не стал с ними знакомиться; они меня предупредили, подъезжая к больнице, заодно уточнили номер палаты, и в этот момент он ушел.
Сорок уколов мне делать не стали, хозяин божился, что доберман не бешеный, поэтому из больницы я выписалась очень быстро. Нога болела и заживала медленно, но болеутоляющие я могу принимать и дома, а больше они ничего для меня сделать не могли, у меня не было даже слабого сотрясения мозга, как, к примеру, у той же Дарьи от удара Жана или у тети Альбины в результате аварии, да и ребра оказались не сломаны.
Так как каждый мой шаг отзывался лютой болью, личную жизнь пришлось ограничить пределами моей квартиры. Жан явился в первый же день выписки — с фруктами, шампанским, еще какой-то едой и букетом цветов. Жан в цветах не так хорошо разбирался, как Федор, и принес мне простенькие герберы, но в тот момент я поняла, что не важно, какие цветы, главное — от кого.
— У тебя дверь покрасили, — с порога заявил он и начал осматриваться: он у меня был в первый раз.
— М-да? Не заметила, когда вернулась. Не испачкался?
— Нет.
Я хотела проверить свою одежду, ведь могла даже не заметить, что краска свежая, но потом вспомнила, в каких условиях побывали мои тряпки, вспомнила, как надевала изорванные синие джинсы и грязную футболку в больнице, потому что забыла попросить родителей, у которых были ключи от моей квартиры, привезти мне что-то нормальное, и махнула рукой: вещи все равно на выброс.
— Проходи на кухню. Сейчас сделаю чай.
— Нет, сиди, я сам все сделаю. Видишь, я с пакетом! — Он и вправду держал в руках огромный мешок с лейблом крупного супермаркета. — С едой пришел к тебе. Буду готовить.
— Ладно, я пока поставлю цветы в вазу.
— Нет! Сам поставлю. А, хм… — он огляделся. — Где у тебя вазы?
— Явно не в прихожей, — хихикнула я. — В спальне посмотри на полке.
Я похромала в кухню и села на стул, и в последующий час Жан выполнял роль приходящей горничной-слэш-кухарки, даже стол протер и посуду помыл.
Наконец мы приступили к трапезе. «Буду готовить» — звучало очень громко, а на самом деле представляло собой разогрев в микроволновке готовой еды из супермаркета и жарку замороженных котлет, которые по дороге ко мне в квартиру успели достаточно разморозиться.
— Я видел тебя во сне. Всю ночь напролет.
— Надеюсь, я вела себя прилично, — запив водой откушенный кусок котлеты, заявила я.
— Ну… более или менее, — подмигивая, ответил Жан. — А ты как спала?
— В больнице лучше, — призналась я. — Дома, боюсь, опять вернутся кошмары.
— Какие кошмары? — Я рассказала в подробностях, так как других тем для разговора у нас отчего-то пока не наблюдалось. — Блин, — внезапно разозлился парень, — почему ты мне раньше не говорила?!
— А зачем? Почему ты сердишься?
Жан понизил тон:
— Нет-нет, я просто за тебя переживаю…
— Я тоже переживаю. Так переживаю, что у меня уже панические атаки и проблемы с памятью. — Я рассказала и о других инцидентах. — Видимо, это от недосыпа.
Жан приложил ладонь к лицу. Помолчал, затем спросил:
— А что врачи говорят?
— Ой, говорят, что из-за стресса. Как узнали, что у меня сессия, так и махнули на меня рукой. Сказали, нужно меньше волноваться, больше спать и питаться правильно. Обычный стереотип про студентов, — махнула я рукой, то ли передразнивая врачей, которые, по моим словам, так и поступили, то ли просто передавая возмущение — сама толком не знаю. — Только вот это не первая сессия в моей жизни, и раньше я направление поездов не путала и с покойниками ночами не встречалась.
— Лучше бы ты раньше сказала… — пробурчал он скорее себе, чем мне.
Но это меня только больше заинтриговало:
— Но почему?
— Я бы помог тебе, возможно. — Он по-ребячески улыбнулся, словно готовился травить какую-нибудь байку у костра: — Подсказал бы, к примеру, что нужно домового покормить!
— Домового? Ты думаешь, у меня живет домовой?
— Он у всех живет. Даже у тех, кто в него не верит.
— А зачем он пугает меня?
— Говорят, что если домовой наваливается на хозяйку, то это к переменам, чаще всего — к замужеству.
— М-да? — тут уже и я повеселела. — Но что-то предложений руки и сердца мне не поступало ни разу.
— Ну, кто знает, кто знает… — с намеком ответил Жан.
— Ладно, посмеялись, и хватит. Ты будешь плов доедать? Мне понравился, хочу еще.
— Господи, — засмеялся он, — представляю, как кормят в больницах. Бедная. «Же не манж па си жур».
— Я не ела шесть дней, — подтвердила я, кивая.
Жан вымыл посуду (то ли любил это делать, то ли меня жалел), затем водрузил на стол бутылку шампанского и фрукты.
— Здесь открывать или, может, перенесем это все в спальню?
— А почему тут нельзя? — насторожилась я.
Он ответил со всей серьезностью:
— Согласно фэншуй, шампанское и фрукты нужно поглощать только в месте, где люди спят.
— А иначе что?
— Иначе денег не будет, — не моргнув глазом, выдал этот хитрец.
— Врешь как дышишь, —
