Его строптивый Огонек - Екатерина Юрьевна Васина
— Ну вот чего ты ревешь, Огонек? — губами касаюсь ее уха, посылая мурашки вдоль позвоночника. — Причин то для слез нет. Мы уже женаты, брачная ночь тоже была. Родим детенка, воспитаем. Потом, может, второго. Нет, иногда, конечно, будем ругаться. Все же мы живые люди с темпераментом. Готов среди ночи сорваться за манговым мороженым и солеными крекерами. Опыт с подмыванием попы младенца тоже есть, так что меня это не пугает. Что еще? А, точно! Токсикоз не оттолкнет. Могу волосы подержать, пока будешь обниматься с унитазом.
Кажется, она что-то бурчит, уткнувшись распухшим от слез носом мне в грудь. Прислушиваюсь. Ну да, что еще может говорить Ева, кроме как “придурок”!
— Придурком тоже готов быть.
— Ты знаешь когда я до этого плакала? — такой у нее смешной и милый голос после слез, слегка гнусавый, но реально же умиляет.
— Сейчас ты скажешь, что лила слезы лет десять назад? И точно не из-за парня?
Ева вскидывает голову. И я понимаю, что поплыл просто от того, что смотрю ей в глаза. Они такие пронзительно-синие, что на ум приходит море, пронизанное солнцем.
А море я люблю.
— Рыдать из-за парней это отстой. — заявляет это чудо с яркими волосами и припухшими глазами. — Я ревела пару лет назад, когда пришлось усыпить своего старого Васю. Ему было двадцать три года. Мы вызывали ветеринара на дом, чтобы не нервировать котика. И мы с папой держали его за лапки-и-и-и-и-и.
Я молча прижимаю ее к себе. М-да, это явно надолго. Ничего, пусть порыдает, иногда это необходимо.
Не знаю сколько мы так сидим.
Ева все еще периодически шмыгает носом, но чувствую она уже не так напряжена. Ровнее дышит, руки уже не так судорожно цепляются за мою рубашку.
Я не двигаюсь. Не хочу спугнуть то, что сейчас между нами. Могу просидеть так всю ночь.
Я упускаю тот момент, когда Ева проваливается в сон. Просто понимаю, что ее дыхание стало ровнее, а сама она привалилась к моей груди и засопела.
Твою мать, это совершенно охренительное ощущение, когда в твоих руках не просто девушка, а та, которая подарила мне ощущение семьи.
Не хочу уходить. Мне в кайф просто сидеть и дышать ее запахом.
Но когда дверь открывается, то приходится вернуться в реальность. Чтобы увидеть как в спальню заглядывает Милана. И, судя по лицу, едва не лопается от любопытства.
— Подслушивала? — спрашиваю шепотом.
— Стакан приложила к двери. — да, я сам ее этому лайфхаку научил, чего уж.
— Все слышала?
— Ага. — Милана разглядывает спящую Еву. — Типа теперь ее не бесить? У меня будет новый родственник?
— Типа да. Подожди, я скоро выйду к тебе.
— Дядя Тим, ну не парься ты, а? Я сытая, воду сама себе налью, сок тоже. Зубы почищу, пижаму надену и спать лягу. Может, мама с папой привезут что-то полезное для мелкого, когда вернуться.
Меня точно прошивает невидимой и очень болезненной молнией от макушки до пяток.
— Конечно, Миланка, — заставляю себя улыбнуться и надеюсь, что не вышло совсем криво. — Я подойду к тебе скоро. Можешь взять планшет на полчаса.
— Сама щедрость. — хмыкает племяшка и прикрывает дверь.
Глава 22
Просыпаюсь я не от будильника, не от поцелуев, не от криков, а от хриплого голоса Тима. Приоткрываю один глаз. Мой муж сидит рядом, одеяло сбилось, а сам он хмуро слушает кого-то по телефону.
— Да. Моя. — трет лицо рукой. — Да, внес в доверенность, помню. Дома. Понял, скоро будем. Давай, Алексей, спасибо за информацию. Да самому интересно, что происходит.
Он заканчивает разговор и тихо ругается. А потом замирает, увидев, что я проснулась.
— Ты как? — искреннее беспокойство в голосе.
Я же нервно сглатываю, понимая, что очень хочу плюнуть на все и прижаться к нему, зарыться в объятия и начать мурлыкать. На деле же сжимаю одеяло и коротко отвечаю.
— Нормально. Извини за вчерашнее.
— Вот ты дура…о…чка. — отлично, с утра уже дурой обозвали. — Оба накосячили, бывает. У тебя гормоны, у меня…я в принципе не сильно люблю проявлять эмоции. Но постараюсь, Ева.
Придурок, просто признайся мне в любви. Одного раза будет вполне достаточно.
Но нет, сидит тут такой полуголый и небритый, соблазняет несчастную беременную. И хмурится.
— Не хотел тебя будить, Ева. Хорошо, что сама проснулась. Звонили из полиции. Ты оставила вчера машину у дома своей подруги Алексии?
— Д-да.
Тим вздыхает и с силой опять трет руками лицо. Я вижу, что вертикальная морщина на лбу и мелкие — возле глаз, сейчас выделяются сильнее обычного. И под глазами синяки, да и в целом вид такой, точно не спал всю ночь.
А он и не спал!
— Машину угнали ночью. Трое пьянючих парней, которым захотелось приключений. В итоге врезались в магазин, теперь в больнице, жить будут. А в машине обнаружили, что тормозные шланги были перерезаны. Аккуратно, чтобы окончательно выйти из строя, когда машина разгонится как следует.
Я моргаю глазами и пару секунд даже не понимаю о чем он говорит. Ну потому что одно дело такое видеть в фильмах, а другое — столкнуться в реальности.
— Ты ведь не шутишь. — говорю офигевшим тоном. — Да кому…да как…наверное, просто перетерлись эти шланги или еще чего!
— Ева, — ой, какой у него прямо заботливый тон, — придется ехать и все выяснять. Нас уже ждут.
Все же розыгрышем и не пахнет. Но как, зачем и кто? Вопросов столько, что даже не знаю за какой ухватиться первым. Да и Тим вряд ли ответит на них сейчас.
