Письма из Терра Арссе - Татьяна Миненкова
Къярды вообще животные весьма своенравные, имеющие собственный характер и чувства, и мой явно демонстрировал обиду. Будь мы в королевском замке, я легко задобрила бы его морковью или парой кусочков сахара, но в пути под рукой не было ничего подобного. Я даже пожалела о том, что отказалась поехать в скрипучей карете, как предлагал мне старший брат, заранее зная наверняка, что я не соглашусь.
Карета в замке обреталась всего одна еще с тех времен, когда мама любила путешествовать по землям Терра Вива. С тех же пор ее не только никто не использовал, но и не считал нужным ремонтировать, поэтому ехать в ней сейчас было весьма сомнительным удовольствием. Но и проделки Валаара изрядно вымотали меня еще в первый час пути.
Все закончилось тем, что мой скакун подъехал к чинно перебиравшему копытами серебристому Локэ — къярду Виктора и, не долго думая, боднул его мордой в бок.
Король Терра Вива и его кьярд очень подходили друг другу и вместе составляли весьма гармоничный зазнаистый тандем. Оба держали носы гордо поднятыми и при столкновении смерили нас с Валааром одинаково высокомерными взглядами.
Чтобы не признаваться, что я не могу сладить с собственным скакуном, что было бы позором, пришлось сделать вид, что так и задумывала подъехать к брату, экстравагантно боднув бок его къярда мордой своего собственного.
— Готов к встрече с лимерийцами, Ваше Величество? — Заявила я, не придумав сходу ничего более оригинального.
Виктор скривился, всем своим видом показывая недовольство моим и моего коня поведением и полное нежелание вести со мной какие бы то ни было разговоры.
— Естественно, — ответил он, наконец, сквозь зубы, язвительно процедив: — Подумай лучше, насколько готова ты?
Он явно хотел вывести меня из равновесия, но я решила не сдаваться так просто. Спросила:
— А кто прибудет на встречу с нами? Король? Наследник, за которого ты собрался выдавать меня замуж?
— Наследника не будет. Участие короля тоже под вопросом. Будут его советники и лимерийские шаманы.
А вот теперь, кажется, у брата получилось выбить меня из колеи. Встречаться с шаманами не было никакого желания. Я заочно их терпеть не могла и даже немного побаивалась. И надеялась, что как раз они-то на встречу и не прибудут.
— Что, струсила? — Верно истолковал Вик мое затянувшееся молчание.
— Нет, — не раздумывая соврала я. — Просто задумалась о том, почему наследнику не интересно лично посмотреть на свою невесту, а шаманам и советникам интересно?
— Потому что разговор по большей части будет не о тебе, а о торговых и военных соглашениях между Лимерией и Терра Вива. Зачем наследнику на тебя смотреть? Вы оба — лишь предмет еще одного соглашения, только и всего.
Недовольно фыркнула и исподлобья глянула на старшего брата:
— А я-то думаю, с чего это ты поладил с лимерийцами? Оказывается, они просто тоже не знают, что у людей бывают собственные чувства и желания, помимо мыслей о том, как угодить своим бесчувственным монархам. А что сам-то не женишься на ком-нибудь из Лимерии? Я была бы только за, будь у тебя жена, способная становиться саблезубым тигром. Правда семейная жизнь была бы короткая. С твоим противным характером, ты бы ей быстро надоел и она бы тебя съела!
Прекрасно понимала, что с подобными заявлениями королю Терра Вива я хожу по лезвию меча, рискуя вырыть этим яму самой себе. Но ничего не могла с собой поделать, слишком уж много гадостей он успел сделать мне за всю мою жизнь. От мелких, типа тумаков, ссадин или испорченных детских праздников, до крупных, вроде навязанного брака. Однако брат сохранял спокойствие, несмотря на все мои старания.
— У короля Лимерии нет наследниц женского пола, к тому же, к боевой трансформации имеют способность только мужчины, — не уловил Виктор моего сарказма.
Я развязала завязки плаща, сняла его и перекинула через седло. Погода была сухой, теплой и по мере того, как солнце поднималось все выше, вокруг пропорционально становилось жарче. Тем не менее, несмотря на жару и общее печальное положение дел, мое настроение оставалось беспричинно приподнятым.
Так часто бывает — когда на безоблачно-голубом небосводе светит солнце — грустить не получается. К сожалению, это же правило обычно работает и в обратную сторону — в пасмурную и дождливую погоду проще плакать, чем радоваться.
— А еще какие-нибудь наследники мужского пола есть? Ну, может, я повыбирать могу? — Видя, что королю не особенно приятна наша беседа, я всеми силами искала поводы продолжить диалог.
— Нет, — все так же серьезно ответил Виктор, не поддаваясь на провокации. — Было двое: старший — Астарот и младший Руслаторн. Однако, Астарот погиб несколько лет назад, не оставив наследников. Король Лимерии — Тианор уже не молод, поэтому младший сын короля — их последняя надежда.
— В таком случае, мне остается уповать лишь на то, что я им не понравлюсь. Или на то, что Блэйд вернется до того, как ты устроишь мой брак не пойми с кем, — пробурчала недовольно.
— Я бы на твоем месте не рассчитывал ни на то, ни на другое. Все вы верите в Блэйда, хотя, далеко не факт, что он не только вернется с мечом, но и вернется вообще. Он наполовину Арссе, вдруг решит, что на исторической родине ему будет лучше, а о тебе и думать забудет?
В мощеной серым камнем дороге то и дело встречались выбоины и наши къярды периодически расходились в разные стороны, чтобы их объехать. Поэтому беседу приходилось прерывать ненадолго и возвращаться к диалогу, когда Локэ и Валаар снова сходились поближе друг к другу.
— Рановато ты его в предатели записал. Просто он всегда был единственным, кто мог дать тебе отпор. Однако Блэйд ни разу не давал повода усомниться в своем патриотизме. Или ты посчитал за измену тот случай, когда он в детстве разбил тебе нос?
— Вполне мог бы и посчитать. Ты ведь помнишь, почему он это сделал?
— Потому что ты оскорбил его мать, вообще-то.
— Да, по совместительству королеву Терра Арссе. К счастью, бывшую.
— Ты бы на его месте поступил так же. Любой из нас поступил бы.
Виктор внимательно взглянул на меня. Так, как будто я сказала какую-то несусветную глупость.
— Неужто, ты не испытываешь при упоминании о Тайре Арссе никаких отрицательных эмоций?
Я задумалась и с удивлением поняла, что то, что я испытываю при ее упоминании, можно охарактеризовать скорее как необъяснимая печаль, нежели как злость. Вероятно, последний разговор с
