Измена. Яд твоей "любви" - Дора Шабанн
— А почему «хомяк», а не «орёл»?
Фыркаю, потому что знаю:
— Да выглядит он не как орёл, а как хомяк, который попал орлу в клюв.
— Добрые вы, я смотрю, — слегка обалдевший Макар таращится на меня круглыми глазами.
— Не все, не все, — замечаю глубокомысленно, мечтательно улыбаясь.
Удачно, вообще, с Хомяком вышло. Он до сих пор так и не понял почему.
— Да ладно? Ты, что ли это, милая девочка?
Пожимаю плечами:
— Когда-то давно была милая, а сейчас выросла.
На какое-то время Тихомиров успокаивается, и можно даже немного поучиться для разнообразия.
Но недолго.
Потому что со следующего перекура он приносит очередную порцию:
— Слушай, вот тут ещё болтают про Севу…
— Не смей. Если ты собираешься что-то сказать гадостное про Всеволода Кирилловича, просто закрой рот. Тогда есть шанс прожить подольше, чем ближайшие пять минут, — вскидываюсь мгновенно, потому что нельзя пачкать «святое».
— А чем он так хорош? Это что, ректор? — вообще, наплевательское отношение Макара к педагогам и учебе в целом меня раздражало.
Но у меня, к счастью, уже был мальчик, о чьем образовании болела голова.
Поэтому тихонечко вздыхаем и повторяем раз пятый, кажется:
— Всеволод Кириллович преподает у нас «Историю экономических теорий» и он офигенный! Просто шикарный мужик: умный, понимающий, хорошо воспитанный, отличный профессионал, интеллигентный и вежливый.
Макар нагло и громко ржет:
— А как ты его рекламируешь! Он, поди, ещё и состоятельный красавец с машиной, квартирой и нежадный.
Ох, уж эта мужская логика и стереотипы.
— Вполне вероятно, так и есть. Я не в курсе его финансового положения, но вот что я тебе скажу: даже будь он нищий, но на двадцать лет моложе своих семидесяти пяти, я бы хотела за него замуж. Он невероятный.
— Вот вы странные девицы, — Тихомиров смотрит на меня неким исследовательским взглядом и качает головой, что-то явно обдумывая.
— Ещё бы. Поэтому держись-ка ты от меня подальше, авось не зацепит. Будешь жить спокойно, с нестранными.
— Э, нет, — смеется и обнимает за плечи и грозит пальцем. — С ними скучно.
Стряхиваю руку и, прищурившись, уточняю:
— А со мной, значит, весело? Посмотрим, долго ли ты будешь продолжать так думать.
А потом мы смеемся оба.
Вместе.
И я понимаю, что Макар Тихомиров, «золотой столичный мальчик» — классный: весёлый, умный, общительный.
В принципе, идеал парня?
Да и романтическая душа просит же светлой, нежной, счастливой истории. И все, возможно, было бы прекрасно, если бы не…
Если бы я каждый день с учебы не возвращалась домой, где проводила вечер в обнимку с Кириллом, его уроками, рисунками и тренировками.
А ближе к ночи дома появлялся усталый Олег, которого нужно было кормить, о нашем прошедшем дне рассказывать и живо интересоваться его делами.
Короче, шансов у хорошего мальчика Макара не было.
Ни с такой конкуренцией.
Глава 5: Сколько веревочке не виться
«Счастье — такая трудная штука:
То дальнозорко, то близоруко.
Часто простое кажется вздорным,
Чёрное белым, белое — чёрным…»
М. Танич «Черное и белое»
Сказка про Золушку хороша, спору нет.
Но, увы, это совершенно не моя история. Я, как тот сверчок, абсолютно точно знаю свой «шесток».
И, честно говоря, никуда с него не рвусь.
Да и вообще, чтобы там сам Макар ни думал, ни его матушка, ни, естественно, его чиновник-отец в восторг от моей возможной кандидатуры в невестки не пришли и не придут.
Это же реальный мезальянс. Ну, если не в рамках нашего города, то по столичным меркам точно.
Маменька Тихомирова даже как-то тут явилась познакомиться в Институт, когда Макар был на соревнованиях.
Парень он спортивный и умчал в соседнюю область на очередной турнир неожиданно, хотя меня с собой приглашал. И в составе официальной группы поддержки, и индивидуально тоже.
Не поехала. К чему эти пустые авансы?
А тут на второй день мадам нагрянула под занавес учебы. Перехватила меня после уроков.
Ну, что скажу?
Если бы я обожала Макара безмерно или любила без памяти, то мне, вероятно, было бы обидно, а так просто неприятно.
Слушать это все.
— Ты же понимаешь, девочка, что моему сыну ты не пара? — процедила холёная золотистая блондинка, кутаясь в меха и шелка.
И это в октябре месяце, когда до снега ещё минимум ноябрь.
Спокойно поправила сумку на плече и уточнила:
— А сам Макар тоже так считает?
Ох, как ее перекосило.
А я представила, что это Лидка с претензиями к Кировым симпатиям явилась.
Чуть не заржала.
— Он одумается. Миленькое личико — это хорошо, но твоё происхождение, да и семья… никак, вот совершенно нам не подходят.
Занятно.
Мы, хоть и не очень дружные и счастливые получились, но в нашем захолустье матушка, как главный технолог химкомбината стратегического назначения, ценилась весьма высоко.
Отец мой, пусть они и в разводе, тем не менее, отмечен за особые заслуги, как «почетный агроном области». Ну, не лаптем щи хлебаем, да.
Но! Будем откровенны:
— Я, вообще-то, и не навязываюсь. Это сын ваш настаивает. Да и мои родственники категорически против Макара. Поэтому вам не за что переживать.
Улыбаюсь мило и почти откровенно. Примерно, как женам коллег и деловых партнеров Олега на обязательных парадных выходах, куда мы регулярно являемся всей толпой.
Эффект оказался неожиданный:
— Против? С чего вдруг? Чем он плох? Да как они вообще…?
Ой-ой-ой, и это она же пришла с претензией.
А тут опасность: сын ее идеальный какой-то семье не подходит. Как так? Стыд-позор и караул!
— Вы, наверно, знаете «Реал-строй»? Его владелец — муж моей сестры. Он, как мой ближайший родственник сейчас, категорически против наших с Макаром отношений.
— Ну, я этого так не оставлю! Вот ещё! Мой сын идеален!
Мадам Тихомирова взмахнула своими мехами и, гневно фыркая, удалилась.
Было бы смешно, если бы не оказалось так печально.
После Макаровых соревнований какое-то время вроде было тихо. Дело шло к Новому году, и мы все были прилично заняты, сдавая хвосты, но ощущение подвоха все равно никуда не делось.
А потом жмякнуло.
Кир с классом уехал на губернаторскую елку с квестом, что устраивалась в этом году в детском санатории, на два дня.
У Олега на работе неделю назад возникли какие-то проблемы, и он уже третий день метался между домом и офисом невероятно злой.
Я сдала все курсовики и зачеты, успешно допустилась к сессии, а теперь сидела в нашей с Киром комнате и не отсвечивала.
Ближе к вечеру, Олег умчал на работу, бросив:
— Сиди дома, погода ни
