Гости в доме с секретом - Ольга Станиславовна Назарова
– Приличного, – вздохнул Соколовский. – А так как при этом ещё и ипохондрик, то вам, как нормальной тёплой женщине, да ещё и ветеринару, к нему в дом категорически нельзя – не выпустит!
Таня сходу поняла, почему речь зашла о её температуре тела – змеи хладнокровные и очень любят источники тепла.
– Бррр! Озолотите, но я в этот дом ни ногой! – решительно заявила она.
– Вот как раз озолотить он может, поэтому я и проверял вашу реакцию на золото. Например, вдруг расстелится перед вами дорожка из самородков, что вы будете делать?
– Посмотрю, куда она ведёт! – мрачновато ответила Таня.
– Замечательно! – просиял Соколовский. – Именно это меня больше всего и тревожило, а всё остальное мы решим!
– А лис…
– Тявин? Это его настоящее имя, а так зовут Иван – он, когда думал, какое людское имя хочет, заявил, что всегда мечтал понять, как себя чувствуют Иваны, вот и назвался так, – усмехнулся Соколовский и продолжил: – Тявин хитрец, очень себе на уме, как и положено его роду, но всегда точно знает, где его выгода. В данный момент – ему крайне выгодно обеспечить наш благополучный приезд и отъезд в полном составе. Иначе ему лично сильно не поздоровится.
Вечером, после разговора с Соколовским, Таня долго сидела на кухне, обнимая ладонями кружку с горячим чаем, смотрела в окно, за которым белой завесой колыхался снегопад, слушала, как поёт сверчок, сбежавший из зоомагазина, где он числился живым кормом, и прирученный Шушаной в качестве домашнего питомца.
– Что ты так переживаешь? – норушь появилась на кухонном диванчике и уселась поудобнее рядом с Таней. – Он тебя напугал?
– Есть такое, если честно… – вздохнула Таня. – Понимаешь, я… ну, я обычный ветеринарный врач, ничего странного в жизни не делала, да и не мечтала ни о чём таком. А тут – змей, который превращается в человека и может меня украсть, лис-оборотень, ой, ну ладно, не оборотень, но тоже меняющий облик. Олени, которые могут сожрать… Да и зачем они нужны этому змею? Он их для еды разводит, что ли?
– А тебе Соколовский не рассказал? – фыркнула норушь.
– Нет! А что? Что-то ЕЩЁ есть? – обречённо уточнила Таня.
– Они златорогие.
– Какие?
– Златорогие! У них золотые рога. Не позолоченные, не кажущиеся золотыми, а настоящие золотые! И растут очень быстро, если оленям это нужно. Мне про них когда-то моя бабушка рассказывала. Они опасные – могут сожрать, так что всех норушат предупреждали на всякий случай…
– Так как же могут выжить в наше время златорогие олени? – Таня ни на миг не засомневалась в словах Шушаны. – На них бы охотились все поголовно!
– А это я тебе могу объяснить – я разговор Соколовского слышала. Тот тип, который змей, он с оленями заключил договор – он их защищает и скрывает, а они ему рога дарят. Насколько я поняла, он рога оленям попросту чем-то красит.
– Краска по металлу? – предположила Таня. – Тогда… тогда, если учесть зону поражения, скорее всего у них аллергия на краску. Может, какую-то новую попробовали…
У неё мелькнула мысль рассказать о своей догадке начальству и никуда не ехать, но она сообразила, что всё равно надо определить, какое лекарство лучше, рассчитать дозы, уколоть каждого пострадавшего… Короче говоря, всё равно надо ехать – никуда ей не деться.
Опять стало холодно, а уютная кухня её квартиры показалась единственно безопасным местом на земле. И тут она вспомнила, что, если бы не Соколовский, не было бы у неё этого.
«В лучшем случае я бы её снимала, и то если б не продали кому-то другому, тому, кто не стал бы особо впечатляться норушной защитой, а купил бы, чтобы сдавать! И не было бы у меня ничего этого! Раз так, хочешь – не хочешь, отказываться было нельзя!»
Таня обвела взглядом кухню, терпеливо ожидающую её решения Шушану, крепко спящего в корзине у батареи Терентия, увидела в дверях мрачную и озабоченную физиономию Врана.
«Плевать я хотела на всех лис, змей и оленей до кучи! Чего я паникую – съезжу, полечу оленей, в дом к змею соваться не буду, а просто вернусь назад, и всё. Да, существа необычные… Только вот я в собственном доме с тремя такими живу! И ведь хорошо живу. Гораздо лучше, чем с мужем или у матери…»
– И чего ты глазами как сова сверкаешь? – заинтересовался Вран. – Ты уже знаешь, куда едешь?
– Да, в Нижневартовск, – Таня прекрасно понимала, что Врану подробности лучше не говорить. Или бросит учёбу и рванёт за ней, или изведётся от беспокойства – натура такая.
– Ого… далеко и холодно! Это поэтому Крылана тебе какую-то супер-тёплую одежду приволокла?
– Да, именно поэтому, – согласилась Таня, повеселев. Крылана-то с ней, да и Соколовский тоже. Если уж он того медведя уговорил угомониться, то ничего страшного, справится и сейчас. – Иди спать, чего ты вскочил?
– Да сам не знаю… Показалось, что ты испугалась чего-то. Всё нормально?
Таня уверенно покивала головой, Вран пожал плечами и буркнул что-то вроде «спкночи» и ушёл в свою комнату.
– Чует уже! – уважительно покивала Шушана. – Умный мальчик, одарённый.
– Чует что?
– Ну как что? Тебя. Ты испугалась, а он учуял и проснулся. У них такое бывает – вещуны, что поделать.
– Вот ещё проблема… Теперь и не побоишься вдоволь! – проворчала Таня, покосившись на Терентия, который завозился в корзине, вывалился из неё, а потом с закрытыми глазами безошибочно дошёл до мисок, сунул морду в одну из них и уснул опять.
– Кото-едо-лунатик! – вздохнула Шушана. – Хотя это на него так холод действует. Послушал, куда ты едешь, и впал в зимнюю спячку.
Она хихикнула, а потом уже серьёзно пояснила:
– Он рассказывал, как мёрз и голодал в прошлом году, когда его никто в дом не пускал, вот и перемещается между батареей и мисками. К весне, наверное, перекатываться будет, как шарик.
– Я попрошу котика не оссскорблять! – невнятно прогудел Терентий и уснул ещё крепче.
Тикали часы, Шушана ушла проведать сверчка, Терентий начал уютно посапывать, а Таня всё думала о предстоящей поездке.
«Ладно, рискну. Куда деваться-то? А потом… давай начистоту! Разве я себе простила бы такое – иметь возможность посмотреть на златорогих оленей и не воспользоваться этим?»
Поездка выдалась нелёгкой – перелёт, пересадка, длительный перелёт… Таня устала, затекли ноги, она нервничала. Правда, похоже, только она одна так относилась к полётам – Соколовский вёл себя так, словно в небе родился, – ему, похоже, ничего не доставляло неудобства, хотя его узнавали, просили автографы, рассказывали, какие фильмы с его участием смотрели.
Таня его даже зауважала ещё больше! Хотя Крылана, похоже, тоже получала удовольствие от перелётов – попросила пустить её к окошку, да так и сидела, не отрывая взгляда от неба.
Прилетели рано-прерано… Можно сказать, что ещё ночью. Когда объявили температуру, Таню пробрал крупный озноб.
«Мамочки, ужас какой! Хххолллодддно!» – только эти мысли и метались в голове.
Правда, одежда, купленная Крыланой, проверку выдержала – замёрзли только нос и
