Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1979 год
Последними словами перед смертью Исидоро и его товарищей были слова «Интернационала».
В «Доме на Красной Талке»
Солнечный, но прохладный день октября. Около «Дома на Красной Талке», как называют расположенную в местах давних большевистских маевок Ивановскую интернациональную школу-интернат имени Е. Д. Стасовой, остановился автомобиль. Неторопливой походкой вышел из него пожилой мужчина невысокого роста, с седыми усами и в длиннополом пончо. Не узнать этого человека с изрезанными морщинками лицом было невозможно. Три года его портрет не сходил со страниц газет и журналов мира, сопровождаемый призывом: «Свободу Луису Корвалану!»
Луис Корвалан приехал встретиться с детьми чилийских революционеров, погибших и выживших. Ребята моментально окружили Луиса Корвалана, который на ходу спрашивал:
— А тебя как зовут? А ты чей будешь?
Луис Корвалан остановился, внимательно всматриваясь в лицо мальчика с черными волосами и черными глазами.
— Значит, ты Валентин Каррильо, сын Исидоро...
В одном из классов ребята пригласили своего гостя занять место за столом учителя: когда-то вождь чилийских коммунистов тоже начинал свой жизненный путь учителем. Луис Корвалан беседовал с ребятами с юмором, пересыпая свою речь пословицами и поговорками. Он расспрашивал их о том, как они живут и учатся, на каком языке больше говорят между собой — на русском или испанском.
— Что я вам хочу сказать, дорогие ребята. Вам здесь хорошо живется, у вас замечательные возможности для учебы. Приятно, что вы не забываете свою далекую родину. Отцы некоторых из вас пали от рук фашистов. Но о чем я хочу вам напомнить? О том, что вы находитесь в городе первых Советов России. Многие их члены тоже были убиты. Но Советская власть победила. И вы видите, чего она достигла. Так и в Чили, как бы ни расправлялись с революционерами, победит наш народ... Ведь мы обязательно возвратимся на родину. Так ведь, Валентин?
От неожиданного обращения к нему мальчик стушевался и не нашелся с ответом.
— Конечно, мы возвратимся. По-другому, Валентин, не может быть.
— А вы можете рассказать о нашем папе и...? — Валентин не досказал, что хотел. Он вдруг закрыл руками глаза, на которых появились слезы, и опустил голову.
Ребята смолкли. В классе воцарилась тишина.
Луис Корвалан не ответил юному Каррильо: не хотел, чтобы заплакали и другие.
— Валентин, Валентин... — успокаивал он мальчика, сам глубоко взволнованный случившимся. На следующий день Луис Корвалан прощался с ребятами. Протягивая руку Валентину, он спросил:
— Как настроение, Валентин? Хорошее?
— Да.
— Ты меня спрашивал вчера об отце. Так вот что я скажу тебе сегодня. Твой отец жил как коммунист и умер как коммунист. Он оставил тебе шахты и рудники Лоты. Он оставил тебе пример лотских горняков...
...Горняков, которые теперь называют своих детей именами расстрелянных Исидоро и его товарищей.
Л. Косичев
Страна, где есть почти все?
В два я пересек границу Свазиленда, как увидел у дороги десятка полтора хижин. Они напоминали гигантских жуков, шествовавших на человеческих ногах.
Я остановил машину, чтобы запечатлеть на пленку гуляющую хижину, когда из-под нее вылезли три женщины и мужчина. Они уселись передохнуть на обочине дороги. Разговорились. Мужчина — его звали Маситсела — рассказал, что подобные перемещения целой деревни — дело обычное в современном Свазиленде. В их селении жили безземельные крестьяне, арендаторы и батраки, обосновавшиеся на краю крупной латифундии, принадлежащей белому южноафриканцу, баасу Райту.
Семь лет они работали на него на условиях, которые можно назвать только кабальными: две трети урожая кукурузы отдавали баасу за право жить на его земле и обрабатывать поле, треть оставляли себе. Но в этом году баас решил пустить их поля под плантацию ананасов и согнал крестьян с земли. Не разрешил даже собрать последний урожай кукурузы...
— Куда идем? — задумался над моим вопросом Маситсела. — Повыше в горы, где еще есть ничейные участки земли. Но они неплодородны, и поэтому собранным с них урожаем семью не прокормить. Придется податься на заработки в ЮАР...
Отходничество в Южную Африку — одна из серьезнейших проблем свази, порожденная массовыми захватами их земель белыми колонистами. Ежегодно на шахты, рудники и плантации расистской республики в поисках заработков уходят тысячи молодых а-ма-нгване — так называют себя свазилендцы. Страна теряет наиболее динамичную и трудоспособную часть своего населения. Разрушаются семьи. Снижается рождаемость. И коренным образом меняется характер традиционной экономики свази.
Еще каких-нибудь сто лет назад а-ма-нгване были скотоводами, гордо взиравшими на представителей соседних племен, копавшихся в земле. Скот был мерилом богатства, уход за ним считался делом престижным, и поэтому мужчины, дабы возвысить и укрепить свое положение в обществе, запретили женщинам даже приближаться к скотине. Они не только пасли своих коров и при случае пахали на быках землю, но и монополизировали дойку.
Теперь, когда все больше и больше мужчин покидают деревни и уходят на работу в города или в ЮАР, казалось бы, женщинам-свази пора освоить премудрости доения. Однако в косной атмосфере феодального королевства их по-прежнему не подпускают к скоту. За этим зорко следят деревенские вожди. Уродливо преломившаяся в современных условиях традиция и земельный голод заставляют крестьян а-ма-нгване забывать о скотоводстве, превращают их в земледельцев-батраков, в отходников...
Как и у всех скотоводческих народов Африки, мужчина-свази, намеревающийся обзавестись семьей, должен пригнать родителям своей избранницы стадо. Выкуп, называющийся у южноафриканских банту «лоболой», в зависимости от достатка жениха и запросов семьи невесты может колебаться от сотни коров до двух коз. Однако в отличие от других банту лобола у свази выплачивается не за невесту как таковую, а за ее потенциальную способность производить на свет детей. Отдавая скот будущему тестю, жених тем самым лишает всю его семью, в том числе и его дочь — свою невесту, — каких бы то ни было прав на будущее потомство.
Поэтому, когда умирает глава семьи, все его дети вместе с имуществом переходят к брату или другому ближайшему родственнику-мужчине. Чтобы выкупить собственных несовершеннолетних детей, несчастная женщина должна вернуть лоболу. Но редкая вдова в Свазиленде может найти средства для этого...
Подобные анахронизмы в законодательстве Свазиленда уже не раз вызывали недовольство среди населения. Однако требования модернизации социальной и экономической жизни общества а-ма-нгване не нашли понимания у короля страны. Напротив, были приняты меры к укреплению отживших племенных законов и институтов власти. В апреле 1973 года ныне властвующий Собхуза II отменил действие конституции, на основе которой Свазиленд получил независимость, и сосредоточил в своих руках абсолютную власть. В ответ на недовольство студентов и интеллигенции он решительно покончил с парламентаризмом западного образца, заменив его системой, полностью основанной на племенных традициях.
Теперь страной правят советы племенных и деревенских старейшин — так называемые «либандлы», беспрекословно исполняющие волю королевского совета — «ликоко». Полный состав ликоко держится в тайне, однако всем известно, что состоит он из наиболее зажиточных представителей клана Дламини, «братьев по крови». Это сверстники короля, представители наиболее влиятельных семей Дламини. Некогда монарх совершил с ними церемонию «тенсила»: сделав всем участникам надрезы на лбу, верховный знахарь смешал их кровь с магическими снадобьями и втер в ранки. С тех пор все они стали «близнецами». И именно Дламини вершат судьбы страны. В королевстве запрещены политические партии, преследуется оппозиция, а в 1978 году из Свазиленда были выселены представители национально-освободительных движений Южной Африки.
«Возвращение к управлению страной с помощью племенных советов отбрасывает Свазиленд на тысячу лет назад, — заявил председатель действующей в подполье партии Конгресс национального освобождения Нгване доктор Э. Зване. — Я думаю, что советчики, подсказавшие подобное решение, находились в Претории».
Расистская Южно-Африканская Республика, территория которой с трех сторон окружает это маленькое королевство, явно заинтересована в том, чтобы сохранить страну а-ма-нгване в состоянии средневековья, а демократическое развитие внутриполитической жизни подменить... «танцами на высшем уровне».
...Его величество Собхуза II, верховный вождь народа а-ма-нгване, плясал уже второй час. Пот катился по его морщинистому лицу, смазанному по случаю торжеств смолистыми черными снадобьями. Иных признаков усталости 80-летний правитель не выказывал. Если он и останавливался, то лишь на мгновение — поправить набедренную повязку из серебристого обезьяньего меха. И тогда услужливые царедворцы вставляли в его волосы оброненные длинные черные перья, а девушки осыпали его тело мелко истолченными листьями священного дерева мбонво.
