Журнал «Юный техник» - Юный техник, 2008 № 04

И в самом деле, выпускник Гарварда и преуспевающий американский бизнесмен в 1894 году построил на свои собственные деньги обсерваторию и стал обследовать с помощью мощнейшего телескопа того времени поверхность Красной планеты. Результаты своих наблюдений он потом описал в многочисленных статьях и двух книгах, в том числе и той, на которую ссылается Уэллс. При этом астроном не только подтвердил наличие системы каналов, обнаруженных в 80-е годы XIX века итальянцем Джованни Скиапарелли, но и сделал вывод, что «ирригационная система, построенная без научного обоснования, не могла бы иметь такой поистине математической правильности». То есть, говоря иначе, Лоуэлл считал доказанным наличие на Марсе высокоразвитой цивилизации.

От его книги и отталкивался Герберт Уэллс, писавший: «Когда речь заходит о марсианах, мы склонны думать лишь о строителях каналов, о тех существах, которые, если мы согласимся с весьма хорошо подтвержденными выводами мистера Лоуэлла, осуществляют орошение водами тающих полярных снегов и возделывают то, что в прошлом было дном океана их умирающей планеты. Но, между прочим, они не способны жить там в одиночестве; они могут быть лишь частью естественной истории Марса, совершенно так же, как человек является не более чем частью естественной истории Земли. Они, должно быть, произошли от других родственных видов, и, следовательно, мы обязаны уделить внимание флоре и фауне этого мира в их совокупности, которую мы охватим силой воображения»…

И он, в самом деле, дает волю своему воображению, придерживаясь, тем не менее, известных ему фактов. И приходит к выводу, что на Красной планете существует царство зеленых растений, которые, подобно их земным собратьям, существуют на основе хлорофилла.

«Наше предположение основательно подкрепляется фактом, который выделяет Лоуэлл, — пишет Уэллс, — а именно тем, что, когда наступает время года, соответствующее нашей весне, те огромные площади марсианской поверхности, которые некогда были ложем океана, приобретают ясно различимый синевато-зеленый цвет. Это не желтоватая зелень покрывающегося листвой тополя или дуба; это голубоватая зелень сосны в весеннюю пору».

Далее фантаст учитывает, что на Марсе более слабое притяжение, чем на Земле, вследствие меньших размеров Красной планеты, и приходит к выводу, что растения там должны быть выше земных. А учитывая, что зимы на Марсе очень суровые, с морозами и ветрами, то растения эти, скорее всего, будут типа нашей сосны и ели.

Г.Уэллс

Обложка того самого журнала.

Памятник «пришельцам» в Нью-Йорке.

«Поскольку при сухом воздухе для растения наиболее опасно высушивание, мы вправе ожидать, что кожа марсианской листвы толстая, как у кактуса, — указывает фантаст. — Более того, раз влага поступает в растение в основном снизу, за счет сезонных наводнений от таяния снежных шапок, а не сверху, в виде дождя, то типичное для Марса растение будет, вероятно, высоким, лишенным ветвей, с пучками и гроздьями пикообразных синевато-зеленых листьев на устремленных в небо тонких стволах»…

Затем Уэллс переходит к описанию животного мира.

«В наши дни все признают, насколько тесно зависят строение и облик каждого животного от того, что оно употребляет в пищу. «Разная пища — разные животные» — эта фраза по смыслу очень близка к аксиоме, а самой по себе причудливой природы марсианской флоры вполне достаточно, чтобы развенчать нашу надежду встретить животных, приблизительно аналогичных земным видам.

На Марсе мы не найдем ни мух, ни воробьев, ни собак, ни кошек, но мы, возможно, обнаружим насекомообразные живые существа, порхающие высоко среди растительности и размножающиеся в летнюю «жару» в паводковой воде под ними. Зимой насекомое может окукливаться и впадать в спячку».

Далее Герберт Уэллс пишет, что насекомые эти «несколько крупнее тех, которые преобладают среди земных насекомых», и имеют «острые, твердые хоботки, чтобы протыкать прочную кожицу растений».

Ни рыб, ни им подобных существ на Марсе нет, сообщает писатель. «В течение долгой марсианской зимы вся вода, как представляется, либо перемещается на полюса и там замерзает в виде снега, либо становится льдом на всю глубину водотоков. Весной и летом существуют только паводковые озера и заполненные водой каналы»…

Таким образом, те «формы жизни, которые доверились жабрам или любому из способов дыхания под водой, должно быть, оказались уничтоженными на Марсе давным-давно».

«Низшими видами крупного животного там окажутся амфибии, которые плавают и размножаются в водах летней порой и зарываются в ил с приближением зимы», — пророчествует Герберт Уэллс. Допускает он и существование насекомых, несколько похожих на земных стрекоз. А поскольку климатические условия Марса, скорее всего, сродни нашему высокогорью, то птицам и зверям там «требуется какая-то толстая, удерживающая воздух непроницаемая оболочка — наподобие меха или перьев, которая может летом, в результате линьки, исчезать вовсе или становиться более редкой, а на пору зимней стужи возобновляться».

После этого Герберт Уэллс переходит к описанию «тех правящих на планете обитателей, которые создали грандиозную систему каналов Марса». По его мнению, «они, вероятно, имеют голову и глаза и тело с позвоночным столбом, а поскольку у них из-за высокого интеллекта обязательно будет крупный мозг и так как почти у всех существ с большим мозгом он расположен вблизи глаз, то у марсиан окажется, по-видимому, крупный и пропорциональный череп. По всей вероятности, они крупнее землян, возможно, и массивнее человека в два и две трети раза. Однако это еще не означает, что они окажутся в два и две трети раза выше ростом, а признавая более рыхлое телосложение марсиан, можно допустить, что, встав в полный рост, мы будем им по пояс».

Так представлял себе марсиан сам Г. Уэллс.

«И, хотите — верьте, хотите — нет, они будут покрыты перьями или мехом», — добавляет Уэллс. Но указывает, что, скорее всего, у них по две руки и две ноги, как у людей. «Следовательно, было бы вполне естественным представить себе марсиан большеголовыми, с широкой грудью, двуногими, этакой гротескной карикатурой на род человеческий, который, между прочим, выделяется рукой с развитой кистью». Но, тем не менее, он допускает, что вместо руки можно предположить «наличие хобота, как у слона, или группы щупальцев, или хоботоподобных органов». И сам же себя удерживает от дальнейших рассуждений на тему многообразия возможных форм жизни в Солнечной системе: «Пытаешься представить себе покрытых перьями людей ростом в девять или десять футов, с хоботами и несколькими ногами и сразу ощущаешь неприязнь к собственному воображению»…

Заканчивает он свою статью сообщением, что «если бы марсианин прибыл на Землю, собственный вес прижимал бы его к почве, словно одежда из свинца. Его конечности не служили бы ему опорой; вероятно, он тут же умер бы, сокрушенный собственным весом».

«…Когда я писал «Борьбу миров», в которой марсиане оккупируют Землю, мне пришлось решать эту сложную проблему. Некоторое время она меня буквально мучила, а затем я воспользовался мыслью о механических опорах и сделал моего марсианина просто бестелесным мозгом со щупальцами, который питается, высасывая кровь и минуя процесс переваривания пищи, причем его вес несет не живое тело, а фантастической конструкции машина. Но, несмотря на все, как читатель может припомнить, земные условия оказались в итоге гибельными для марсиан».

Статья вековой давности кажется сегодня наивной. Но и сейчас ученые продолжают спорить, есть ли жизнь на Марсе и, если есть, какова она.

В мае 2007 года, путешествуя по плато Home Plate, марсоход Spirit, одно из колес которого оказалось неисправно, вывернул им пласт необычайно светлой почвы. Последующее исследование показало, что он более чем на 90 % состоит из диоксидов кремния, то есть кварца. Это и дало основание полагать, что жизнь на Марсе есть.

Согласно первой гипотезе, Spirit наткнулся на следы горячих источников. Бившая некогда в этом месте вода вымывала из почвы диоксид кремния и переносила на другое место, которое и обнаружил марсоход.

Вторая версия гласит, что Spirit обнаружил фумаролу — отверстие, через которое на поверхность Красной планеты вырывался вулканический газ. Поднимающиеся сквозь трещины в породе кислотные пары разъели большинство минералов, за исключением чрезвычайно прочного диоксида кремния. Однако интересно даже не само это открытие, а последствия, к которым оно может привести, указывают первооткрыватели. Дело в том, что па Земле и горячие гейзеры, и фумаролы буквально кишат бактериями.