Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1980 год
У подножия огнедышащей Карталы, на узкой полосе черных, покрытых вулканическими туфами пляжей, расположена коморская столица Морони. Это по-южному жаркий и шумный портовый городок, во многом напоминающий древние арабские и суахилийские поселения на восточно-африканском побережье. Здесь много старых мечетей, уходящих в небо стрельчатых минаретов и белых плосковерхих домов из коралла. Даже современные здания копируют в Морони древние образцы мавританской архитектуры. Таков дворец бывшего султана Гранд-Комора, таково же и новое здание почт и телеграфа — самое большое здание архипелага, предмет гордости жителей столицы.
Но не все моронийцы живут, конечно, в сверкающих белизной под тропическим солнцем каменных домах. Всего лишь в одном-двух километрах от центра Морони начинаются кварталы, жители которых довольствуются хижиной из тростника или папоротника, крытой травой. Здесь не увидишь расшитых серебряным галуном жилеток-кизибау, в которых любят пощеголять зажиточные коморцы. Мужчины облачены в длиннющие, до пят, рубахи-галабеи. Кое у кого через плечо переброшен зеленый шарф, и я, решив, что он своего рода коморское дополнение к арабской галабее, спросил об этом у Бакару.
Но тот, прежде чем ответить, опять усмехнулся.
— За этим шарфом скрывается большая, по коморским масштабам, политика, — проговорил он. — Раньше, до независимости, в местной политической жизни господствовали две политические партии — Демократическое объединение коморского народа, склонное требовать независимости у Франции, и Демократический союз Коморских островов, выступавший за «эволюционное развитие» отношений с метрополией. Первую партию называли «белой», а вторую — «зеленой».
— За этими символами что-нибудь стояло? — поинтересовался я.
— Формально только то, что вы и сейчас видите на улице. Сторонники «белых» носили белые галабеи, а их политические соперники дополняли наряд зеленым шарфом. Но на деле, однако, все обстояло гораздо сложнее. Ведь жизнь на Гранд-Коморе — это цепь обязательных религиозных и социальных актов, главными звеньями которой являются хадж — путешествие в Мекку и большая свадьба — харусси. Только после них грандкоморец может занять достойное положение в обществе и носить зеленый шарф — знак правоверного и благородного. Сами понимаете, хадж и харусси — дело дорогостоящее.
— До Мекки, конечно, добраться нелегко, — прервал я своего собеседника. — Но свадьбу-то сыграть каждый может.
Ироническая усмешка вновь скользнула по лицу Бакару.
— Чтобы получить право носить зеленый шарф, на Коморах надо сыграть две свадьбы, — продолжает Бакару. — Первая — малая свадьба — дает право жениху и невесте начать совместную жизнь. А большую можно сыграть и через десять лет после первой, когда муж накопит нужную сумму Денег. Харусси, если хотите, это не обычай, а подлинный социальный институт, пронизывающий всю жизнь на Коморах.
Из дальнейшего рассказа Бакару я выяснил, что любой гранд-коморец, стремящийся занять более или менее видное место в социальной жизни острова, должен сыграть хотя бы одну харусси с одной из своих четырех жен. Вез этого он будет парией, изгоем среди правоверных и никогда не сможет войти в круг тех, кто уже перебросил через плечо зеленую тряпицу. В некоторых горных районах Гранд-Комора мужчина, не сыгравший харусси до 30 лет, лишается своего имени, на других островах теряет право голоса при решении общинных дел. Ростовщики отказывают ему в кредите как человеку, доказавшему свою полную нежизнеспособность, а старейшины не разрешают присутствовать на заседаниях совета общины. Зато мужчина, справивший харусси, сразу же возносится по социальной лестнице, а его семья начинает пользоваться всевозможными привилегиями.
В обеспеченных семьях с социальными амбициями подготовка к харусси начинается задолго до того, как будущий обладатель зеленого шарфа сам задумывается о женитьбе. Обычно вопрос о большой свадьбе решается на расширенном семейном совете. Когда все его влиятельные участники договариваются о кандидатуре невесты, отец и дядя жениха направляются в семью девушки просить ее руки. Не беда, что ей может быть лет пять. Различных церемоний впереди хоть отбавляй, да и денег накопить надо так много, что к тому времени, когда наступают основные траты, девочка как раз превратится в девушку на выданье.
Если родители невесты одобряют предлагаемый им союз, который будет скреплен лет через двенадцать, обе семьи обращаются за разрешением к своим семейным мвалиму — духовным наставникам. Если разрешение дается сразу, проблем не возникает. Если же кто-нибудь из мвалиму хочет подзаработать, и, ссылаясь на гороскоп одного из будущих супругов, чинит препятствия, та сторона, которая больше заинтересована в браке, начинает делать ему подарки. В конце концов оба мвалиму встречаются и объявляют: «Звезды разрешили союз молодых».
Затем начинается обмен подарками между семьями жениха и невесты, растягивающийся на несколько лет. Первый такой подарок посылает семья юноши семье невесты. В городских семьях теперь это подарки полезные: швейные машинки, холодильники, велосипеды. Но традиция предписывает, чтобы обязательно были среди подарков золотые изделия. На Майотте есть целая деревня ювелиров — Сада, где делают женские украшения к харусси. Ближайшие друзья жениха ездят туда за кольцами, серьгами и ожерельями, а затем отвозят невесте, расхваливая достоинства подарков и того, кто их прислал.
Друзья возвращаются к жениху тоже не с пустыми руками. Однако традиция предписывает, чтобы ответный дар был в десять раз дешевле.
Родственники жениха отнюдь не бескорыстны. Если юноша принадлежит к небогатой семье, то все время, предшествующее свадьбе, он в поте лица трудится на поле своих дядьев, отрабатывая им деньги на эти подарки и пытаясь скопить хоть что-то для покупки приданого, которое преподнесет невесте. Зачастую приданое стоит сто, а то и полтораста тысяч франков. Месячная же зарплата рабочего или мелкого чиновника на Коморах редко превышает несколько тысяч франков. Поэтому, как правило, заработать всю необходимую сумму юноша не может и влезает в долги или берет кабальные обязательства возместить расходы родственников отработками.
День подношения приданого превращается в большой праздник, в котором участвуют все жители деревни или городского квартала. И всем им семья жениха ставит обильное угощение. Затем с перерывом в 5—6 месяцев организуются новые обряды и новые праздники. Забивают десять быков, и их мясо распределяют среди гостей.
Наконец, лет через десять после встречи мвалиму и при условии, что жених не надорвался на заработках, а их семьи не превратились в коморских Монтекки и Капулетти, наступает день большой свадьбы. Она начинается обычно в пятницу и длится три дня. Стойте, да ведь сегодня же пятница!
Мы объехали несколько мечетей, где всегда осведомлены об очередных харусси.
— Самая интересная и богатая харусси проходит в Джальсе, — сказал Бакару. — Заедем на базар, купим в подарок барана — и айда.
...Джальсу еще не было видно в зарослях, а надрывные звуки флейт и перезвон десятков бубнов неслись с гор, созывая всех, кто их услышит, пожаловать на большое торжество. Гостей набралось человек семьсот, потому что все жители Джальсы пригласили к себе в гости всех своих родственников и знакомых, и не только с Гранд-Комора, и даже не только с трех других островов, но и с Мадагаскара.
Вечером, когда все съехались и сошлись, начался праздник. Шумный кортеж обошел деревню и направился к дому родителей невесты. Ее подруги обнесли присутствующих огромными блюдами с рисом и мясом, а затем и с фруктами. С полсотни музыкантов, созванных со всех соседних деревень, затянули протяжную мелодию, и все пустились в пляс.
Это было зрелище! Нигде в Африке, кажется, не одеваются так ярко и красочно, как на Коморах. Женщины в одеяниях, разукрашенных броскими орнаментами всех цветов радуги, мужчины в разноцветных шароварах и ярко-зеленых рубашках, старцы в белых галабеях и почтенные бабки в черных буибуи до утра кружились в танце.
В субботу состоялось новое угощение, но на сей раз в новом доме будущих супругов, который строят на средства семьи невесты. И опять, лишь немного отдохнув в полдень, собралась на танцы вся деревня. Всю ночь разносила молодежь по деревне огромные блюда с угощениями, заходя даже в те хижины, обитатели которых решили набраться сил перед главным, третьим днем харусси.
Воскресенье началось шествием всех гостей в дом родителей жениха. Впереди праздничного кортежа шел молодой человек, на голове — поднос с украшениями: подарок невесте от жениха. Это была последняя, но зато самая большая трата, которой требовала от него харусси. После того как невеста надела все ожерелья, браслеты и кольца, а родители молодоженов произнесли напутственные речи, состоялась церемония бракосочетания, где мвалиму и кади — мусульманский судья — произнесли речи.
