Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 2008 год
Изящное здание Суконного рынка — Сукеннице — впечатляет в любое время суток и при любой погоде. Фото Андрея Нечаева
Звонкая симметрия
Если Вавель — символ и средоточие историко-мифологического прошлого Кракова, то его сердце, средоточие городской жизни — Главный рынок. Гигантская площадь — почти правильный квадрат со стороной 200 метров — была заложена в 1257 году по распоряжению короля Болеслава Стыдливого, пожаловавшего Кракову городской статус. Ровно посреди нее стоит изящное здание рынка — Сукеннице. Суконные ряды росли постепенно и не сразу приняли современный вид. Первоначально было просто два ряда лавок, потом в 1300-м их подвели под общую крышу, а по прошествии некоторого времени надстроили второй ярус. Но в 1555 году это сооружение сгорело дотла, и тогда были выстроены новые ряды — уже каменные. Возводили их местные мастера под руководством падуанского мастера Джованни Моска, украсившего сооружение итальянским аттиком.
Сукном здесь давно не торгуют. Теперь все пространство под старинными сводами заняла сувенирная ярмарка, где продаются характерные краковские поделки, вроде украшений из янтаря. А по всему периметру площади расположены ресторанчики и кафе на любой вкус и кошелек.
Здесь, как нигде, ощущается особенность краковской атмосферы, а каждый камень — свидетель исторических событий. В одном углу площади плита на мостовой обозначает то место, где великий магистр Тевтонского ордена Альбрехт Гогенцоллерн принес в 1525 году вассальную присягу польскому королю Сигизмунду I. А близ одинокой башни, оставшейся от сгоревшей старой ратуши, аналогичной плитой отмечено место, где клялся в верности народной свободе Тадеуш Костюшко. Здесь же неподалеку сохранился «Дом под орлом», откуда он начинал подготовку восстания. А рядом с ним — здание, где пировали по случаю помолвки Марина Мнишек и самозваный «царевич Димитрий» — беглый московский монах-расстрига . До сих пор стоит на площади и дом, в котором разместилась первая постоянная почтовая станция (впрочем, тогда, в 1558-м, регулярная связь была только с Венецией — главным торговым партнером Кракова).
Но эта историческая патина, покрывающая буквально все, не мешает горожанам комфортно существовать в памятниках архитектуры, используя их то «по назначению», а то и на новый, современный лад. По сей день открыт для посетителей ресторанчик «Вежинек». Владельцы, конечно, сменились, но в этих самых хоромах Николай Вежинек, член городского магистрата, устраивал честной пир европейским монархам, съехавшимся на коронацию Казимира Великого. А в так называемом Княжеском доме, где ныне книжный магазин, в верхних покоях, говорят, до сих пор видны следы опытов знаменитого чернокнижника пана Твардовского.
Муниципалитет долго думал над тем, куда бы пристроить голову Аполлона, подаренную городу скульптороммеценатом. Она так и осталась лежать посреди главной рыночной площади на радость туристам. Фото Андрея Нечаева
Номера домов на улицах — по краковским меркам изобретение недавнее: они появились лишь в 1882 году. Но в историческом центре здания по-прежнему именуются по геральдическим фигурам или украшениям над входом. Самый роскошный из дворцов на рыночной площади — князей Потоцких — все так и называют (не совсем почтительно): «дом под баранами». Кстати, к титулам поляки относятся тоже без особого почтения. Все эти графские и княжеские достоинства были жалованы австрийскими или российскими императорами. Польские же шляхтичи считали себя всем ровней, не исключая и выборного короля.
По тому же принципу названа и лучшая краковская гостиница «Под розой». Она благополучно принимает постояльцев, как делала это в XVI столетии, только комфорт соответствует уже нынешним высоким стандартам (не путать с гостиницей «Под белой розой», где останавливался Бальзак , — это гораздо более скромное заведение в новом городе). В начале XIX века ее, было, переименовали из конъюнктурных соображений в Hotel de Russie — в память о том, что в ней останавливался в бытность в Кракове в 1805 году российский император Александр I . Но вскоре после патриотического восстания 1846 года вернули прежнее название.
Время в старом Кракове не то чтобы остановилось, но замедлилось. Отмеряется оно по старинке сигналом, который ежечасно подает во все четыре стороны света трубач со звонницы Марьяцкого костела. Мелодия «хейнала» (от венгерского «утро») по традиции обрывается на полутакте, в память о городском трубаче, который, по преданию, в 1241 году успел подать сигнал о приближении к городу монгольских полчищ, после чего был сражен вражеской стрелой. О точности времени заботиться начали только в XIX столетии — причем весьма своеобразно: с 1838 года горнисту ровно в полночь стали подавать отмашку флажком с крыши университетской обсерватории. Тогдашние механические часы не отличались большой точностью, и горожане больше доверяли солнечным, которых и ныне много на улицах Кракова. Самые известные — и некогда самые надежные — на стене Марьяцкого костела.
Главный городской собор, посвященный Богоматери, или, как здесь говорят, «Марьяцкий», решительно разрушает симметрию площади. Он старше нее и потому не вписывается в прямой угол площадного квадрата. Окончательно симметрию рушат разновысокие башни-звонницы. Высокая «хейналика», из окна которой подает сигнал краковский трубач, увенчана готическим шпилем. Вторая — на десяток метров ниже и заканчивается ренессансным куполом. Однако эта разномерность не безобразит здание, а лишь придает ему обаяния.
Марьяцкий собор — живое свидетельство стремления краковского мещанства не ударить в грязь лицом перед королевским собором на Вавеле. Ради этого и во славу Божию горожане были готовы на великие траты. Главная достопримечательность Марьяцкого собора — гигантский резной алтарь работы нюрнбергского живописца и гравера Фейта Штоса — обошелся краковянам в 2808 золотых флоринов, сумму, равную годовому городскому бюджету. Правда, мастер сработал на совесть. Огромный «складень», созданный за 12 лет, включает 200 фигур и более 2000 резных деталей. За время работы немецкий резчик вполне ополячился и даже стал именоваться на здешний манер Витом Ствошем (Стошем).
Алтарь Ствоша немцы во время Второй мировой войны вывезли в Нюрнберг, где его после с трудом отыскали. А по его возвращении в Краков горожане должны были раскошелиться на сложную реставрацию, занявшую целых три года. Так что на свое законное место в Марьяцкий собор алтарь вернулся только в 1957 году.
1945 год. Советские войска вступают в Краков. Фото OTOBANK.COM/TOPFOTO
Краковский вихрь
В январе 1945 года старинный Краков чудом избежал полного уничтожения. Немецкое командование предполагало заминировать город и Вавельский замок, чтобы произвести взрыв в тот момент, когда советские войска займут город. План был сорван во многом благодаря усилиям советских диверсионно-разведывательных групп. Одна из них, которой командовал Алексей Ботян, ликвидировала крупнейший склад боеприпасов, предназначенных для уничтожения Кракова, в замке Новы-Сонч. А группе капитана Евгения Березняка удалось захватить немецкого инженер-майора, который имел непосредственное отношение к минированию и смог начертить план, который и был передан наступающим советским войскам, сумевшим своевременно блокировать злодейский «рубильник». История эта приобрела широкую известность благодаря популярному в 1970-е годы телефильму «Майор Вихрь» по сценарию Юлиана Семенова, допущенного в секретные архивы. Впрочем, оба оставшихся в живых разведчика признают, что образ майора Вихря — собирательный, что помимо них в окрестностях города работало еще несколько диверсионных групп, и что «главный спаситель Кракова — советский солдат».
По святым местам
Компактный старый Краков — идеальное место для пеших прогулок. Он весь помещается внутри кольца, который образовывали с XV века городские стены, а после их сноса в 30-е годы XIX столетия — разбитые на их месте бульвары.
От прежней городской фортификации осталась только северная часть стены с башнями басонщиков, столяров и плотников. Названия цехов башни носили потому, что за каждой ремесленной гильдией была закреплена часть стены, которую они и должны были оборонять в случае появления неприятеля. Эта часть укреплений осталась, несмотря на протесты австрийских инженеров, по настоянию известного медика, профессора Радванского, доказывавшего, что она надежно укроет город от «северных ветров, флюксии вызывающих». Уцелел и «барбакан» — круглое укрепление перед Флорианскими воротами, выстроенное в 1499 году. Краковяне зовут барбакан «кастрюлей», а следовало бы им быть почтительнее — сооружения этого типа, столь хорошо сохранившиеся до наших дней, можно пересчитать по пальцам, и краковский экземпляр — один из лучших. Городские стены сейчас кажутся низковатыми, но на момент постройки уровень земли был на два метра ниже — «культурный слой» нарос.
