Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1984 год
— Есть ударить по голове колонны! Выполняю! — как-то приподнято ответил Дмитрий.
Взял на танк проводников. Подал сигнал: «За мной». Взревели моторы, и с включенными фарами танки Горбачева быстро скрылись в темноте. Метель, метель... Кому ты на руку: гитлеровцам или нам?
С этой минуты начался звездный час нашего Димы.
Только проводил в огонь и темень роту Горбачева, вижу, на танке Ждановского подъехал Саша Конин.
— Комбат, привел остатки роты Ждановского. Что делать?
— Кто позволил снять эту роту? — вскрикнул я.— А если там прорвутся?
— А чего ждать? Противник там не прет. Тут же вон как протаранили. Да и комбриг приказал,— защищался мой зам.
Да, так оно и было. Мы ждали их по всему фронту. А они пошли в прорыв на узких участках: как в щели. Ну, думаю, тем хуже для них. Давить гадов будет легче.
Ждановскому невмоготу. Как же, его друг уже колотит танки и пехоту, а он в окопах сидит. Ждет у моря погоды. Вот с Кониным и примчались сюда, на грохот канонады.
Объяснил ему: рота Горбачева пошла к Почапенцам громить голову колонны. Будет атаковать из-за высоты.
— А ты, Леонид, давай прямо через овраг. Режь на куски.
И второй ротный со своей гвардией тоже пошел творить свой звездный час. Кинулся в жаркий бой, как рыба в воду.
Темна и длинна февральская ночь. Но и у нее есть предел. Забрезжил рассвет. Подступало слегка морозное утро. А с ним и затих буран.
Горбачев и Ждановский в бою. Резервный взвод со мной. Здесь же группа автоматчиков из батальона Вербицкого. Ее командир — старший лейтенант Донец.
Грохот взрывов стал нарастать. Четче просматривается ползущая колонна.
Комбриг запрашивает о делах.
Отвечаю неудачно: «Разбираемся».
— Хватит разбираться, пора и воевать,— гаркнул Брижинев.— Где роты, что творят, какие потери?
— Вторая рота у Почапенцев атакует головные танки и бронемашины. Ждановского снял с позиций. Он атакует прямо через овраг. Потерь нет,— доложил я.
Возле моего танка собрались офицеры штаба батальона. Старший лейтенант Константин Енин уже строчит очередное донесение. Вроде писать еще не о чем, а он строчит. Такой уж порядок. Дает на подпись. Читаю.
— Енин, откуда такие данные?
— Комбат, ночь-то темная была, видно не было. А теперь вон смотри...
— Ладно, подпишу, отправляй.
— Обижаешь, командир. Все поле усеяно.
Я и сам знал: Енин был отличный службист. Прежде чем писать, он побывал у Горбачева. Видел все.
Вскоре и мы в этом убедились. Команда Семенову: «Вперед». Танк резко рванул с места. Со мной офицеры штаба, замы — все командование батальона. Несколько минут — и мы у Горбачева.
Смотрю, танкисты утюжат все, что не сдается. Повозки, двуколки, орудия, штабные машины — все под гусеницы. Патронов, снарядов на все не хватает. Не сдаются — давить.
— Дима, где же танки, где голова? Было же приказано разбить ее.
— Часть танков, бронетранспортеров и машин в балке остановлена. Им хода нет. Убей, комбат, но немного вырвалось. Просочились между Почапенцами и Журженцами на Лысянку. Не успел перехватить,— взволнованно ответил Горбачев.— Догнал колонну, так сразу ротой и врезался в нее. Вижу, идут хитро: впереди танки, самоходки, за ними штабные машины. Далее — пехота. Замыкают один-два танка. Потом опять такой же строй. За ним еще. И только далеко в глубине одна пехота без танков.
— Спасибо. Молодцы, ребята!
— Да не одни мы здесь. Пехота с нами. Артиллеристы прошивают все насквозь. Видишь, «катюши» развертываются,— показал Дима вдаль.— Сейчас начнется...
— Добре, давай жми. Никто не должен вырваться. Главное — танки. Добей их.
— Умрем, но не пропустим. Подкиньте автоматчиков.
— Конин! Взвод автоматчиков к Горбачеву,— приказываю.— Десантом на танках.
Видел я, как тяжело роте Горбачева. Но не унывает ротный. Всего одна просьба у него: «Подбрось автоматчиков». Таков наш Дмитрий. Ну что ж, здесь вроде все наладилось.
Однако мы не всё знали. Да и не положено было. Каждому свое.
...Оказалось, параллельно с этой колонной из района Хильков на Журженцы прорывалась еще одна. Против нее и встал наш второй танковый батальон. Его командир — мой друг майор Алексей Каратаев.
Для него такой ход гитлеровцев тоже оказался внезапным. На узком участке враг протаранил его боевой порядок. И началась такая же кутерьма, как и здесь.
Комбриг и штаб бригады знали больше нас. Им и карты в руки. Руководят твердо. По радио и машинами шлют приказы, распоряжения.
Нам тоже. Из штаба бригады прибыл капитан Георгий Умнов. Вынул карту.
— Вот сюда, Николай, комбриг приказал перебросить одну роту,— показал на карте Умнов,— надо помочь Каратаеву. Еле держит немцев. Полчаса— и быть там.
Легко сказать: полчаса. А вот кого и как? Горбачев громит голову колонны. Там сейчас самое пекло. Трогать нельзя. Только если Ждановского? Четыре тридцатьчетверки не рота, но все же...
А Ждановский в своей стихии. Ему бы только в бой. Как всегда, его танк впереди. Давит, крошит. В борт влепил самоходке. Все, что на пути,— под гусеницы, под пушку, под пулемет. Дорвался Леонид. Ему мало Сталинграда, Курской битвы, Днепра. Да, ему мало. Его натура не для тишины и спокойствия. Так будет до конца войны. Он и сейчас герой. Узаконят же его в этом высоком звании только в апреле сорок пятого на венгерской земле. Там он совершит подвиг из подвигов. Еще один из плеяды Героев нашей славной 27-й гвардейской.
Надеваю шлем. Вызываю по рации Ждановского. Не отвечает.
— «Орел-1», «Орел-1» — надрываюсь я.— Выйти из боя! Сбор у моего танка — на серию красных ракет. Как понял?
Ответа нет. Время уходит. Как быть? Сердце щемит. Не случилось ли с Леонидом чего?
Рота примерно в километре от нас хорошо видна. Носятся танки по снежной целине, изрыгают огонь.
Решил сам махнуть на танке в роту. Но тут подходит Умнов.
— Николай, позволь душу отвести. Я быстро. Туда и обратно. Мигом. Разок стрельну, соберу роту Ждановского и к Каратаеву,— ласково так просит.
Это он умеет. Отказать нельзя. Под Сталинградом он много раз был в танковых атаках. Бой любил.
— Ну что же, жми к Ждановскому. Да не увлекайся. Комбриг голову снимет. Понял?
С завистью смотрю вслед Умнову. Не успел тронуться, открыл огонь. Настрелялся и роту вытянул из боя. Задачу выполнил...
Повел он танки на Хильки, к большому Байкову полю, что между Комаровкой и Хильками. Там, на открытом снежном поле, с надеждой на прорыв мечутся главные силы второй колонны врага. Рвутся на Лысянку. Там их ждет армада своих танков.
Но тщетно, и этой колонне скоро конец.
Ждановский немного, но помог Каратаеву и стрелковым частям.
Вот и стало совсем светло. Метели как не было. Стих ветер. С востока высвечивает кромка солнца. Все стало понятней и зримее. Не успел отправить Ждановского — команда из штаба бригады: «Срочно идти на помощь Вербицкому. Все, что можно перебросить,— к нему». Из штаба сообщили, что на его батальон из района Хильков вышла огромная колонна пехоты и артиллерии. Есть и танки. Вот-вот сомнут его автоматчиков. Опять задача: кого послать? Рота Горбачева на главном направлении расправляется с головой колонны. Ждановский повел свои танки к Хилькам на помощь Каратаеву.
А помочь Вербицкому надо. Ведь его автоматчики — в первом бою, необстрелянные. К тому же его батальон прикрывает Журженцы. Там командный пункт 27-й армии. Ясно. Медлить нельзя. Есть взвод в резерве. Подаю команду: «За мной!» Курс на батальон Вербицкого.
Десяток минут — и мы у цели. Возле одного из окопов вижу Гришу Вербицкого. Не отрываясь от бинокля, подает команды. Гриша сам не свой. Ему трудно с новобранцами.
— Николай, выручай! Ставь вот здесь заслон. Одна рота сейчас пойдет в контратаку в обход рощи. Поддержи огнем!
— Зачем заслон? Будем атаковать,— говорю я.— Фашисты уже в агонии. Теперь только в атаку!
Оглянулся, а танки уже бьют из пушек и пулеметов. Пошли в атаку. С ними автоматчики десантом. Часть гитлеровцев откололась и метнулась в сторону, на поле. Это как раз то, что нам нужно. Пошли молотить пулеметами, осколочными и бронебойными. Все под уничтожающий огонь. Развернись, рука...
