Зулкибар (Книги 1-4) - Марина Владимировна Добрынина
- И не в этом вовсе дело, - начал я, но тут Ллиу на меня взглянула и я, будто заколдованный, сказал совсем не то, что собирался, - вот если бы Кир на меня не взъелся...
Сам не знаю, как заставил себя замолчать. При чем тут Кир? Ну, дракониха! Ну, ящерица недобитая! И как ей удалось сделать так, чтобы я сказал не то, что хотел? Я даже магии никакой на себе не почувствовал. Надо будет спросить у нее, как это делается. Пусть научит в качестве компенсации за насильное целование моей персоны.
- Ну, все, господа и дамы, - заявила Ллиувердан, - вы меня утомили. Сейчас вы, четверо, расскажете мне все по порядку.
И смотрела дракоша при этом ни на кого-нибудь, а на меня, Ханну, Вальдора и мою мать. Ну, как всегда! Опять из нас хотят козлов отпущения сделать!
- А хрен тебе по всей морде! Не буду я ничего рассказывать! - возмутилась мать.
- Будешь и с удовольствием, - заверила Ллиу.
- Любимая, не делай этого, - попросил Кардагол, но как-то вяленько, без особого энтузиазма. То ли знал, что бесполезно ее отговаривать, то ли и сам не прочь был послушать, что мы расскажем.
- Ллиувердан, не надо этого делать, - начал я, - это все слишком...
Я хотел сказать, что это все чересчур, что здесь посторонние люди, которым незачем о наших личных проблемах и переживаниях знать. И вообще, мы не обязаны выворачиваться наизнанку перед каждым любопытным драконом! Но вместо этого я сказал другое:
- Все началось с того, что ко мне подошел Кир и сказал, что Ханна плачет. Интересно, почему это Иоханна у него вдруг заплакала? Обидел? Получит же! Драться я с ним не буду, понятно, что он в этом сильнее меня, а вот превратить в какую-нибудь гадость - это всегда пожалуйста...
Глава 41
- Довольно! - перебила Ллиувердан, взмахнув крыльями. Лин Эрраде замолчал.
- Я, кажется, перестаралась, - смущенно помахивая ресницами, покаялась драконша, - парня чуть не замкнуло и он не начал рассказывать по второму кругу.
- Да как ты могла! - возмущенно взвизгнула Дульсинея, потрясая тапком, - ты бессовестная! Я из-за тебя тут такое выложила!
- Дульсинея, мне Вы говорили совсем иное о том, что было с Вами в плену у Дафура, - заметил Терин.
- А оно тебе надо было - подробности эти несущественные знать? - простодушно вытаращив разноцветные глаза и помахивая ресничками, спросила Дульсинея.
Все то время, пока четыре жертвы любопытной дракоши рассказывали, Терин Эрраде с выражением ледяного равнодушия на лице упокаивал периодически высовывающиеся из давно просевших могилок кошачьи скелетики, которых в волнении поднимали то неконтролируемые жесты Лина, то импульсивные взмахи тапка Дульсинеи. Теперь же, в кои-то веки, князь взорвался и, словно забыв о посторонних зрителях, схватил свою супругу за плечи и, как следует, встряхнув, прорычал:
- Тебя чуть не изнасиловали и это, по-твоему, несущественно?
- А тапком по морде? - ласково спросила Дуся.
Терин что-то тихо сказал и отпустил ее. Что он сказал, не услышал никто, но, судя по выражению его лица, это наверняка было нечто нецензурное.
- Не вздумай трогать подсудимого, - поспешно распорядилась Ллиувердан, - я не позволю тебе учинить самосуд.
- Он жив останется, - зловеще заверил Терин, несколькими жестами сплетая заклинание.
- Кастрация - это тоже самосуд! - рявкнула дракониха, а Дафур поняв, что задумал князь, побледнел.
- Теринчик, дорогой, - промурлыкала Дульсинея, - оставь ты этого худосочного в покое. Вот лучше на Журесе отыграешься. Это была его идея "ошейник покорности" на меня напялить. Смотри, как удачно получилось, что у Совета до сих пор не нашлось времени его судить. Зато теперь у нас времени сколько угодно, и мы придумаем для нашего старого друга Журесика что-нибудь особенное. Да?
Терин изобразил улыбку, не предвещающую ничего хорошего несчастному Журесу и вновь превратился в привычного всем сдержанного князя Эрраде.
Иоханна все это время наслаждалась молчанием. Под конец истории у нее от усталости срывался и дрожал голос, что ей совсем не нравилось. Не пристало это перед подданными, а их здесь приличное количество. Человек двадцать не меньше. Несправедливо было со стороны Ллиувердан вынудить их выкладывать такие подробности. Еще несправедливее было заставлять их говорить без перерыва в течение всего дня и половины ночи. Да, лишнего они сегодня столько сказали, что никаких менестрелей не нужно, чтобы поползли нелепые слухи! Вот, в свете магических огней и полной луны очень хорошо, видно каким предвкушением горят лица господ приглашенных дворян. Уже, наверняка, раздумывают, кому в первую очередь поведают об услышанном здесь. И ведь поведают! При этом переврав половину.
- Ллиувердан, ты поступила очень нехорошо, - наконец заговорила Иоханна, почувствовав, что достаточно отдохнула.
- Зато теперь
