Свободный ритм - Ольга Дервиш
На кухне начало проясняться, и перед парнем предстала нелицеприятная картина: на полу в глубокой луже валялась кое-какая битая посуда, столешница, где некогда обитал сгоревший электроприбор, была покрыта черной копотью, от которой исходил почти нетерпимый смрад.
В комнате дышалось не намного легче. Все поверхности были усеяны какой-то черной липкой пылью. Да… мыть — не перемыть.
Мак вышел на балкон, распахивая все имеющиеся створки и выглядывая во двор: пожарных уже не было, толпа почти разошлась. А Климову пришла в голову приятная мысль, что всё случившееся — простая случайность, а не происки… его врагов.
Врагов? Боже, вот так, нежданно-негаданно Макар обзавелся врагами. Совершенно ничего особенного для этого не делая. Просто влюбившись.
Упс!
Это что сейчас было? Очередная бредовая мысль?
Мак потер лоб, провел по светлому ежику волос пятерней и вернулся в комнату. Нет, мысль не бредовая. Пора это признать. Слишком далеко всё зашло.
Ууу, видимо от стресса потянуло на философию, — усмехнулся сам себе и тяжело опустился на диван, шаря по карманам в поисках мобильного телефона.
* * *
Асия заламывала руки, пока Ксю пыталась сонному мужу объяснить, зачем того разбудили. Илья мутными глазами смотрел и внимал, но тщетно:
— Ксюш, я не совсем понимаю, — отвечал, — зачем и куда мне нужно ехать? Ну, правда. Ему кто-то позвонил, он куда-то уехал… Мало ли. Вы сами ему звонили после?
— Ася звонила, — обернулась на девушку хозяйка дома, и та кивнула, подтверждая. — Но он трубку не берет.
— Ну, значит, не может, — отмахнулся Речинский, но нахмурился, выдавая свое беспокойство.
— Позвони ты! — попросила Рахманова. — Может…
— Ладно, сейчас.
Илья неохотно встал со стула на кухне, где они беседовали, и поплелся наверх. Ксения наклонила голову и взяла Асю за руку, гладя тыльную сторону ладони.
— Я уверена, Илья всё вызнает. Он любопытный очень.
— Он? — удивилась гостья. — А кажется, он совсем не испытывает эмоций. Я только на свадьбе видела, как он веселится или сердится.
— Еще как испытывает. Просто не показывает. С Макаром, конечно, не сравнить.
Ксю улыбнулась, а Ася снова посмурнела.
Сверху послышался голос: похоже, что Илья дозвонился, потому что называл собеседника Макаром. Рахманову по этому поводу раздирали противоречивые чувства: хорошо, если он может говорить, значит, жив и здоров; но если он не ответил на звонки Аси, значит, именно с ней разговаривать не хочет!
Речинский нажал на сброс и облокотился на косяк, разглядывая ожидающих новостей девчонок, выдерживая паузу. Эмоций на лице не было, поэтому понять, что же произошло, не получалось.
— Пожар у него дома был…
Ася вскочила со стула, следом Ксю, в ужасе закрыв ладонью рот.
— Не паникуйте, всё почти обошлось. Ничего, как я понял, особо не сгорело, только…
— Ему нужна помощь? — проговорила Ксю.
— Похоже, нет. Он уже обратно едет. Сюда.
Рахманову затрясло. Это они! Они, наверняка, устроили всё. Может, и обошлось, может, успели вовремя, только это ведь лишь начало! А дальше? Что ждет дальше?
Теперь понятно, почему он не хочет с ней разговаривать!
Асю очередной раз посетила идея, что дальше так продолжаться не может. Из-за нее всё это происходит, и вероятно, стоит уступить братьям, чтобы все остались живы и здоровы. И счастливы? Ну, это уж как сложится.
Она выскользнула из кухни, пока супруги обсуждали последние новости, поднялась наверх. В комнате, где она уснула, было тихо и спокойно, за окном уже почти стемнело, где-то лаяла собака… И так вдруг захотелось абсолютно спокойной жизни, чтобы никто не учил, не наказывал, не требовал ничего! Родить малыша, или двух даже… или трех! Варить обеды и рисовать в свободное время, ведь фотография требовала частых отлучек, а картины можно писать и дома! А когда дети подрастут — снова выйти на работу, чтобы радовать людей необычными дизайнерскими идеями, и…
Возможно ли это когда-нибудь? Может, зря она скрывается от неизбежного? Если подумать, всё это можно устроить и в другой стране. А может быть даже и лучше там получится? Тихо, без нервов, без забот… воспитывать детей и творить…
Единственный недостаток такой перспективы — это мужчина. Конкретный ненавистный противный мужчина! Аллах, ну почему брат не нашел ей кого-то более приятного!?
Ох, о чем она думает? А как же Макар? Ведь… они были близки. И теперь мало того, что она не сможет его никогда забыть, так еще и Мухаммед не обрадуется испорченной молодой жене! Спокойствие? Оно только на небесах!
Во двор коттеджа въехал красный седан, и внимание Аси акцентировалось на нем. Мак почему-то не выходил из авто, это вызывало неконтролируемое беспокойство? Он пострадал в пожаре?
Рахманова, не раздумывая более, кинулась вниз, встречать, пусть и не желающего с ней общаться, молодого человека. Как бы там ни было, она…
Аллах! Когда ее мысли станут более послушными!?
К тому моменту, когда Ася выбежала из дома, к Климову уже подошел Илья. Девушка неуверенно вышла на крыльцо, пытаясь понять, как себя вести.
Вдруг Мак поднял на нее глаза и улыбнулся. Устало, но искренне. И она бросилась к нему, глотая слёзы. Он не злится!
Глава 26
Несмотря на усталость, Макар был безумно счастлив, что в произошедшем никак не замешаны родственники Аси. Сейчас он был готов ее за это расцеловать! Больше даже, чем обычно! И когда она бросилась к нему, почувствовал, что где-то в нем что-то ломается. Вот она — его девочка, вот такой она должна быть. Улыбающейся, доверчивой. И даже думать теперь, что у них что-то не получается, что вокруг странным образом творятся мерзкие вещи, заставляющие усомнится в правильности поступков, не хотелось. Было неправильным. Вероятно, она — это компенсация за предоставленные неприятности, или наоборот, чтобы быть с ней, надо пройти все круги ада, но, может, это того стоит?
Климов прижимал к себе худой стан девушки и медленными шажками продвигался к пустому уже крыльцу. Друг и его жена деликатно удалились, оставив их вдвоем, и обычно равнодушный к толпе Мак был сейчас благодарен им за это.
Как же всё надоело! Дрязги эти… Они так давно не были с Асей вдвоем! Нет, были, но без какого-то нужного настроя. Ей, такой хрупкой, нужно было особое внимание, а Макар умел его дарить, и именно сейчас, когда между ними нет недосказанности, раздражения, упреков, когда отпустило немного от сегодняшнего, ему захотелось простой близости. Духовной и может быть тактильной.
Наклонившись, поднял девушку, приближая
