День Разрушителя - Виктор Астахов
Глава 27. По ту сторону баррикад
1
— Чёрные рыцари покидают стены форта. Много рыцарей. Идут на юг.
— Хм! Отче-Небо благословил поход Бакрута! — Железный Кулак сжал старую латную перчатку, что являлась не просто символом клана или фамильной реликвией, но и символом самого Бакрута, и данной им клятвы. Сковавшая руку сталь, ответила золотыми проблесками. — Молодец, Аорок! Время начинать охоту!
— Антареса будут охранять, — угрюмо буркнул орк с огромным ятаганом за спиной. — Как вождь собирается достать генерала?
— Битва Бакрута — дело Бакрута, — старый орк окинул взором собственных воинов и сжал в руке старый, повидавший сотни сражений, тесак. — Ваше дело — выполнить тра’вага.
Воин склонил голову и прижал кулак к груди. Несколько лет назад именно этой рукой, Аорок Секач принёс кровавую клятву вождю «Железного Кулака». Именно эту клятву Аорок был готов выполнить, невзирая на любую опасность. Тра’вага — воин, вождь, клан.
Как и Секач, все его братья по оружию вели скорые приготовления. Багатуры точили клинки и подгоняли доспехи. Из клыкастых уст слышались скупые молитвы, обращённые к Отцу-Небу, а каждый взгляд выдавал предвкушение грядущей битвы. Народ орков был буквально создан для ведения войны и даже спустя несколько веков с момента создания их предков, тра’вага продолжали олицетворять собой эту идею. Ранаарские воители не страшились смерти и готовились пойти так далеко, как поведёт их голос вождя. Однако в сей час Бакрута тяготили иные мысли…
— Вождь, рыцарей слишком много, — приблизившись в компании Нары, промолвила Су’ура. Во взгляде молодой орчихи зрела тревога. — Если хотим победить, то нужно бить хитро. Нужно отрезать Антареса от других или подготовить засаду. Нельзя сражаться. Нужно охотиться.
— Не поможет, — скупо буркнул вождь, продолжая собирать снаряжение для битвы и комплектовать скакуна. — Рыцари не дураки.
— Но идти в бой — самоубийство. Даже с тра’вага.
— Су’ура исполнила роль. Бой Бакрута — дело Бакрута.
— Но, вождь…
— Бакрут сказал слово! — гневно прорычал вождь и, наконец, одарил взглядом орчиху. Более, это не были глаза того, орка, что возглавлял клан «Железного Кулака» и средоточил свои помыслы на будущем собственной общины. Отныне глаза вождя пылали кровавым пламенем, а мысли вырисовывали кровавые образы — образ его сына, оставившего жизнь под клином рыцарского меча, образ ненавистного лика, видневшегося из-под поднятого забрала. Лика, человека, что должен был умереть. Любой ценой.
— Бакрут не собирается возвращаться из битвы… — вдруг, осознала орчиха. — Клятва. Вождь, но Рутхак…
— Что Су’ура может знать о Рутхаке?! Что Су’ура может знать о клятвах и потерях?! Ничего! А теперь, уходи!
Орчиха замолчала, навострив на старого орка взгляд. Эти жёлтые глаза, словно принадлежавшие волчице — ныне их наполняла горечь и приливающие слёзы. Су’ура не посмела пустить слезу в тот момент, когда находилась на грани смерти. Не дрогнула она и в тот момент, когда ладонь инквизитора оставила на плече памятный ожог. Без страха и сомненй Су’ура отправилась в поход с отрядом Бакрута, но достигнув его кульминации, она осознала, что для орка, который принял беженцев «Дикого Уха» как своих родных, для орка, глядя на которого, Су’ура, казалось, взирала на дух собственного отца, этот поход был последним. Более ничего не тревожило разум Бакрута. Более старый орк не собирался обращаться к голосу разума. Отныне его вёл голос, которому он хотел отдаться все последние годы — голос расколотого сердца.
— Су’ура знает только то, что Рутхак тревожился о будущем орков… — склонив голову, промолвила орчиха. — Знает то, что Бакрут нужен клану. Бакрут нужен Су’уре…
— Уходи, дитя, — в последний, краткий миг в голосе вождя прозвучала та самая «отцовская» нота. — Отыщи того, за кем пришла и живи. Оставь смерть старикам.
2
— Уверен?
— Пленник сказал так, — кивнул Аорок и ткнул пальцем в схему построения, наскоро расчерченную на земле. — Рыцарь и его офицеры будут идти здесь.
С момента исхода миновало несколько часов. Солнце неспешно подкралось к линии горизонта. Всё это время дюжина багатуров во главе с вождём преследовали разбитое на отдельные части воинство рыцарей, что спешно покидали стены форта Блэкстоун в направлении юга.
Контингенты рыцарских караванов в сопровождении массы слуг и повозок неспешно тянулись вдоль вырубленных лесных троп, далёких от образа имперских трактов. Едва ли и всей стражи форта Блэкстоун оказалось бы достаточно, дабы обезопасить строительство тракта из Вэстрока в Тарлад. Едва ли подобный жест остался бы незамеченным и понятым для соседних государств, а потому, набитые караваны двигались неспешно, позволяя оркам тщательно распланировать манёвр.
— Нужно бить здесь, — послышался извечно угрюмый голос со стороны огромного краснокожего орка. Даже в сравнении с настроем его братьев, Шак’тур Драконобой попросту вожделел грядущее противостояние. — Не дадим рыцарям пространства!
— Плевать на коней! — буркнул Аорок. — Там куча копий и арбалетов! Какой план?
— Сражаться! — без толики сомнений ответил Бакрут. — Ударим так, как предлагает Шак’Тур. Плевать как, плевать на цену! Бакруту нужен череп Антареса!
— Вождь решил идти по пути Отца-Неба? — шаман обозначил своё присутствие демонстративным ритуалом, явив из изувеченной ладони порыв ветра. — И Бакрут омоет клинок в крови. Но путь Бакрута ведёт по пути Матери-Земли.
— У Бакрута нет времени на загадки, Тэликт. Говори.
— Тэликт не может знать всё, вождь. Тэликт лишь трактует волю предков. Бакрут находится перед выбором и только Бакруту ведомо, куда вести клан. Что бы ни выбрал Бакрут, Тэликт идёт с вождём. Так было ранее, так будет и сейчас.
Взор Бакрута дрогнул. В сей миг мысли отчаянного рубаки и познавшего горе отца превратились в мысли вождя, что верой и правдой оберегал свой клан. Сколь сил пришлось приложить Бакруту, дабы пересилить горе утраты? Лишь в благополучии своего народа он находил покой. Всё это время старый шаман — орк, который пришёл с Бакрутом из ранаарских степей, неизменно находился рядом, делился мудростью, бился с Бакрутом спина к спине, выполнял свой долг подобно Шак’туру и его братьям по оружию. Мысли старика ушли в иную степь, к наполненному слезами взгляду Су’уры — молодой, свободолюбивой орчихи, верной своим идеалам. Как же сильно она напоминала вождю сына!
— Рутхак… — в последний раз голос вождя выдал дрожь. — Слушайте все! Атакуем в сумерках, когда рыцари встанут на привал! Проводим разведку, наносим удар! Забираем голову Антареса и уходим. Шак’тур и Аорок пойдут с Бакрутом! Отче-Небо наполнит души орков! За честь крови!
— За честь крови! — подхватили воины.
3
Топот лошадиных копыт и скрежет имперской стали наполнил просторы лесных троп. Солнце едва пробивалось из-за густых еловых крон, а каждая тропа представляла собой одновременно и путь в никуда, и дорогу к затерянным тайнам минувших
