Дживс и Вустер - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
Разумеется, тогда сердце Вустера было разбито, но теперь, оглядываясь на почившее прошлое, я вижу, что мой ангел-хранитель не дремал и заботился о моем благе. Иными словами, ослепительная красота – это, конечно, замечательно, но не в ней счастье. Воображаю, какая семейная жизнь ждала бы меня с этой юной красоткой. Она бы только и делала, что бегала на демонстрации, а мне пришлось бы ее сопровождать и бросать бутылки в полицейских. Страшно подумать, во что бы я влип, будь хоть немного привлекательнее. Эта история послужила мне хорошим уроком – никогда не теряй веру в своего ангела-хранителя, поскольку они, эти самые ангелы-хранители, вовсе не дураки.
Рядом с Ванессой Кук шагал здоровый верзила без шляпы, который тоже оказался мне знаком. Это был О. Дж. (Орло) Портер. В Оксфорде мы жили по соседству, здоровались, встречаясь на лестнице, да иногда одалживали друг у друга чашку сахара, только и всего. Никакой дружбы между нами не было, поскольку Орло подвизался в профсоюзе, где, по слухам, выступал с пламенными, крайне леворадикальными речами, а я из тех людей, которым нравится просто жить в свое удовольствие.
Отдыхали мы тоже по-разному. Орло, вооружившись биноклем, все свободное время наблюдал за птицами, изучая их повадки. Меня же подобное занятие нисколько не вдохновляло. Не понимаю, что в нем хорошего? Встретившись с птицей, я дружески машу ей рукой в знак того, что не желаю ей ничего худого, но прятаться в кустах, подглядывая за пташками, – нет уж, увольте, это не по мне. Так что, повторяю, Орло Портер не входил в число моих приятелей, но мы всегда неплохо ладили и теперь, встречаясь по окончании университета, общались как старые знакомые.
В Оксфорде ему предрекали бурное политическое будущее, и пока оно не наступило, Орло служил в Страховой компании Лондона и близлежащих графств, зарабатывая на хлеб насущный тем, что уговаривал несчастных простаков – и меня в том числе – выложить за страховку более значительную сумму, чем входило в их намерения. Из оратора, поднаторевшего произносить пламенные, крайне леворадикальные речи, само собой получается ловкий страховой агент – он всегда найдет mot juste[338], и лексикон у него богатый. Вот и я, как говорится, пал жертвой красноречия Орло Портера.
Швыряние бутылками достигло наивысшего накала, и я уже не на шутку опасался за свою машину, как вдруг случилось нечто, изменившее ход моих мыслей. Дверца машины распахнулась, и то, что в газетах называют упитанным мужским телом, плюхнулось на сиденье рядом со мной. Не скрою, я испытал некоторый испуг, поскольку мы, Вустеры, не привычны к такого рода визитам вскоре после завтрака. Я уже открыл было рот спросить, чем обязан, но тут увидел рядом с собой в машине Орло Портера собственной персоной. Вероятно, когда передовые части демонстрантов скрылись у меня из виду, он что-то такое сказал или сделал, что переполнило чашу терпения лондонских полицейских, и ему пришлось спешно уносить ноги. Всем своим видом Орло Портер напоминал загнанную лань, которая страстно желает к прохладным потокам[339].
Посреди большого города, конечно, не найти прохладных потоков, но кое-что я мог предложить, чтобы взбодрить его упавший дух. Указав на шарф клуба «Трутни», лежавший на сиденье, я в то же самое время протянул Орло Портеру свою шляпу. Он надел их и столь нехитрым способом совершенно изменил свою внешность, что оказалось как нельзя кстати. К машине приближались полицейские, но они искали человека без головного убора, а на голове Орло со всей очевидностью красовалась шляпа, и полицейские прошли мимо. Правда, я остался с непокрытой головой, но одного взгляда на меня достаточно, чтобы понять, такой блестящий щеголь никак не может быть той подозрительной личностью, которую они ищут. Через несколько минут толпа рассеялась.
– Жми, Вустер, – скомандовал Орло. – Поторапливайся, черт тебя подери.
В его голосе звучало раздражение. Я вспомнил, что он всегда был раздражителен, и его можно понять. Мало того что живешь с именем Орло, еще и торгуешь вразнос страховыми полисами, хотя когда-то мечтал сотрясать палату общин пламенными речами. Поэтому, приняв во внимание его душевное состояние, я не стал обижаться, если обида – подходящее слово для обозначения того чувства, которое испытываешь, когда тобой начинают понукать. Я нажал на газ, Орло сказал «У-уф» и вытер пот со лба.
Я не знал, как мне себя вести. Орло все еще тяжело дышал, будто загнанная лань, но некоторые, когда дышат, будто лани, любят сразу же выложить вам, в чем дело, а другие, напротив, тактично помалкивают. Я решил рискнуть.
– Небольшое затруднение? – спросил я.
– Да.
– Бывает, когда участвуешь в демонстрациях. Что случилось?
– Я врезал полицейскому.
Теперь понятно, почему он немного взволнован. С полицейскими лучше не связываться, а если пришлось кому-то из них врезать, то делать это следует с осторожностью. Я стал допытываться дальше:
– Была какая-то особая причина? Или просто так вдруг взбрело в голову?
Орло заскрежетал зубами. Он рыжий, а я по опыту знал, что в напряженные моменты у рыжих всегда повышается кровяное давление. Вспомните, как расправилась с Марией Шотландской рыжая королева Елизавета I.
– Он попытался арестовать женщину, которую я люблю.
Ясное дело, кто бы стерпел на его месте. На своем веку я влюблялся много раз, правда ненадолго, но если бы на моих глазах любимую женщину зацапала полиция, я бы за себя не поручился.
– А что же она натворила?
– Мы вместе шли во главе демонстрации, она громко кричала, что естественно для благородной девушки, когда ее захлестывают эмоции. Полицейский велел ей замолчать. Она ему ответила, что живет в свободной стране и имеет право кричать сколько хочет. Он сказал, что у нее нет права кричать то, что она кричит. В
