Развестись нельзя мириться - Ольга Белозубова
«Время пришло!»
Решила отправиться в дамскую комнату, чтобы никто ничего не заподозрил, а потом искать нужные мне подсобные помещения, точнее служащих, которые поделятся со мной телефоном.
— Я с тобой, — тоненьким голоском пропела блондинка с кудрявыми волосами и огромными голубыми глазами. Анжела, кажется. — К тому же я знаю, где тут одна из туалетных комнат.
«Вот черт, чего тебе тут не сидится? Мне как раз в другую комнату, туда, где не будет тебя».
Но пришлось идти вдвоем. Стук наших каблуков отдавался эхом в пустых коридорах.
«М-да, придется разуваться».
Через несколько секунд после того, как Анжела зашла в туалет, который ожидаемо оказался для одного человека, я громко сказала:
— Анжела, я, пожалуй, другой поищу, сил нет уже.
Услышав негромкое «хорошо», я сняла босоножки, схватила их за тоненькие ремешки и ломанулась прочь. Свернув в какой-то темный и пустынный коридор, остановилась. Губы и руки тут же задрожали. Да что уж там — всё тело пробил нервный озноб.
Слишком многое стояло на кону. Но и не попытаться я не могла.
Перевела дыхание и только собралась двигаться дальше по коридору, как вдруг услышала какой-то шум за спиной. Правда, отреагировать не успела. Мне зажали рот рукой с какой-то тряпкой.
Я замычала и начала вырываться, а потом отключилась.
Глава 61. Еще чуть-чуть
Герман
Алина… Моя милая, любимая девочка.
Она полулежала на откинутом пассажирском сиденье в «Ладе-Ларгус» с логотипом кейтеринговой компании, что обслуживала вечеринку Круглова.
Мы свернули на проселочную дорогу в десяти километрах от дома, откуда и выкрал Алину. Не без помощи Агеева, разумеется.
Я сидел рядом, на месте водителя, и ждал, пока она придет в себя. Из колонок тихонько лилась мелодия знакомой мне песни на английском языке, которая абсолютно точно отражала мое отношение и ко всей ситуации в целом, и к Алине. «Я буду продолжать искать тебя».
Я ласкал любимую взглядом, легонько гладил по волосам, щекам, плечам, рукам.
Сердце громко билось о ребра, в висках стучало, а руки немного потряхивало. Я никак не мог насытиться — смотрел бы и смотрел на нее, а лучше целовал бы, ласкал, уложил под себя и… «О чем я только думаю! Не время и не место».
Но внутренне разве что ламбаду не станцевал — план сработал, хотя меня и одолевали сомнения. Но праздновать победу было рано, пока только полдела сделано.
«Надо как-то помочь Алине очнуться».
И только я потянулся за бутылкой с водой, чтобы прыснуть на ее лицо, как вдруг ее веки дрогнули, и любимая открыла глаза. Сначала в них промелькнул неприкрытый страх, она резко дернулась, а затем сфокусировала взгляд на мне.
Ее глаза расширились; она огляделась, явно не поняла где она и что происходит, протянула руку ко мне, улыбнулась, но тут же опустила, прошептала огорченно:
— Гера… Какой странный сон…
Потом всё же снова робко подняла руку, ладонью прошлась по моей отросшей щетине, взъерошила волосы, шумно вдохнула воздух.
— И пахнешь как… как ты…
По ее щекам потекли слезы, она всхлипнула, а я не удержался, притянул к себе, обнял так крепко, что она ойкнула.
— Любимая, это не сон.
Алина резко отстранилась, недоверчиво на меня покосилась, потом ущипнула себя за руку.
— Ай!
— Ну вот, видишь, — уже в открытую улыбался я.
— Гера?.. Гера! Герочка! Герочка, миленький мой… — Она накинулась на меня, начала целовать в лоб, щеки, нос, ощупывать меня, будто желая удостовериться, что это и правда был я.
И вдруг расплакалась. Горько так… От каждого ее всхлипа у меня сжималось сердце. Я сделаю что угодно, лишь бы у нее больше не было поводов для горьких слез!
Но время шло, и как бы мне ни хотелось, нужно было ехать. Будь ситуация иной, я бы обнял мою любимую, попытался успокоить, придумал бы что-то ласковое, но на это не было времени. У нас ни на что не было времени. Да, мы подстраховались, но интуиция твердила, что не всё кончено, каждая минута на счету.
— Алина, нам нужно ехать, нас ждут. Я всё объясню и расскажу по дороге.
Она открыла рот, но лишь молча кивнула. Потом замерла с закушенной губой, нахмурилась, будто задумалась о чем-то.
Я протянул руку, чтобы убрать упавший ей на лицо локон, а Алина вдруг в ужасе отшатнулась и замерла, подняв руку в защитном жесте.
«Твою ж мать… Вот ублюдок! Что он с ней сделал?!»
Неосознанный жест Алины прямо кричал о том, что этот маньяк до смерти ее запугал.
Кажется, она увидела, как у меня на скулах заходили желваки. Я сжал кулаки.
— Тише, тише, это я, я… — Все-таки притянув любимую к себе, погладил по спине, волосам. Хоть и надо спешить, но полминуты ничего не решит.
Ничего, ему воздастся, а для меня пока приоритет — отвезти свою девочку подальше отсюда.
И я завел машину.
***— Гера…
Она повторила мое имя много раз за то время, что мы ехали. Гладила мою руку, которая периодически ложилась на коробку передач.
— Гер, он… я… Я хочу, чтобы ты знал: он ничего не успел со мной сделать.
Я стиснул зубы. «Ну да… ничего. А отшатнулась ты просто так. Может, не успел физически, но морально…»
Всё время, что Алина была у этого психопата, я не мог и не хотел представлять, что они спали вместе. Мой мозг просто не выдерживал
