Псиоп - Вьюн
— Я бы никогда ТАК с тобой не поступила! — не мигающим взглядом она посмотрела на меня.
— Но ты сделала ЭТО, — даже не моргая, смотрю в ответ.
Какое-то время мы смотрели друг на друга, первой свой взгляд отвела именно мама, признавая свою вину.
— Я не хотела, — это все, что она сказала.
— Я знаю, — мягко киваю в ответ.
Какое-то время мы стояли молча. Не знаю, о чем думает моя мать, а я вот думал над тем, что этот разговор мы слишком долго откладывали. Мы действительно похожи, как могут быть похожи мать с сыном, но при этом мы разные. И это разность отталкивает нас друг от друга, ставит стену непонимания между нами.
— Знаешь, этот костюм тебе действительно идет, — неожиданно даже для самого себя произношу. — Но он слишком идеальный, ты смотришься в нем, словно сука…
С этими словами я нашел взглядом на одном из стендов брелок в виде волчицы. Блестящая дешевыми камнями поделка черного цвета, которая стоило всего триста рублей. У мамы запонки стоит в тысячу раз дороже. Подойдя к стенду, я взял это украшение, вернувшись обратно к матери.
— Что ты делаешь? — непонимающе уставилась она на меня.
Не слушая ее, я прицепил к лацкану маминого пиджака волчицу. Она была дешевой, но при этом делала образ моей матери более живой. Казалось бы, все одна деталь, но все же с этой деталью я мог примириться с тем, что видел перед собой.
— Я ее выброшу, — пообещала она. — Это выглядит по детски, тебе же уже не шесть лет, чтобы цеплять на мою одежду всякую ерунду…
— А мне нравится! — пока мы бодались взглядами, Людка неожиданно появилась рядом.
— Не нужно прикрывать безвкусие моего сына лестью, — фыркнула моя мать.
— Я серьезно, вам идет, — чуть мягче: — Когда в последний раз ваш сын дарил вам подарки? — заглянув матери в глаза.
— В одиннадцать лет, — на автомате ответила она, — он нарисовал для меня валентинку… — подойдя к зеркалу, она стала себя рассматривать. — Безвкусная вещица, — упрямо повторила она, но при этом не стала ее снимать.
Разглядывая нас, Людка как-то облегченно улыбнулась, словно все это время была чертовски напряжена. Хмыкнув про себя, я подумал, что не думала же она, что мы переубиваем друг друга? Это уже ни к чему. Моя мать все еще опасна, но при этом всем я больше ее не боюсь. Хотя, возможно, и зря, но фарш обратно уже не провернуть.
— Давайте перекусим, — став уставать от всех этих эмоций, решаю закругляться здесь. — Здесь неподалеку есть неплохое место.
— Какая-нибудь дешевая забегаловка, — фыркнула мать.
— Где вкусно готовят, — не стал я даже пытаться отрицать.
Мне никогда не нравились дорогие рестораны, нет там души. Все слишком стерильно и идеально. А мне не нравятся идеальные вещи, слишком похоже на мать… впрочем, с удивлением понимаю, что не такая она и идеальная. Она меня боится, того, кто и подумать не смел пойти против нее. Я увидел этот изъян в идеальном камне, образ которого успел сложиться у меня в голове, и этот безвкусный булыжник неожиданно для меня засиял новыми красками.
В ответ на мое предложение мама как-то странно на меня посмотрела, словно не ожидала моих слов. Похоже мой образ у нее сошелся с тем, что она успела выстроить у себя в голове. Неприятно, когда люди поступают совсем не так, как ты того ожидаешь, но они постоянно так делают Мама, тебе не загнать всех нас в будку, что ты столько лет строила.
Не знаю, что она в этот момент подумала, но встретившись со мной взглядом:
— Я поверю тебе, но, если мне не понравится, то мы отправимся в более подходящее место, — с видом, что она не сдвинется и на микрон в этом вопросе.
В чем-то она не меняется, проносится в голове веселая мысль.
— О большем я не прошу, — мягко произношу, ощущая, как не сдвигаемая стена все же сдвинулась.
Мама кивнула, позволив мне самому выбрать место, где мы перекусим.
***
Уже поздно вечером, положив мне на грудь голову:
— Вы такие забавные, — со смешком произнесла Людка. — Я никогда так много не смеялась, просто общаясь с вами двумя. Вы… чуть не подрались за право выбрать столик, а потом ты предложил заказать пирог, но твоя мать выбрала салат, и ты дулся на нее из-за этого весь вечер, как и она на тебя, когда увидел место, куда ты нас привел…
— Ерунда, я не дулся, — отвергаю подобную мысль.
— Как скажешь, — не стала она настаивать, — мне так хорошо вместе с вами, на моей памяти еще никто так отчаянно не бился за мое внимание, — позволила она себе хитро улыбнуться.
— Это не правда, — неуверенно отвечаю, вспоминая, как мы с матерью вели себя весь вечер. — Не совсем правда. Я не хочу, чтобы ты вдруг подумала, что моя мать действительно о тебе беспокоится. Она этого не умеет делать. Все ее естественно крутится только вокруг ЕЕ желаний. Не знаю, чего она от тебя хочет, строя из себя заботливую мать, но это всего лишь ее новый образ. Не дай ей себя обмануть.
— Ты так уверен в этом? — приподнявшись, заглянула она мне в глаза.
Мне хотелось сказать да, но… при этом мне не менее сильно хотелось думать, что моя мать все же может хоть что-то испытывать. Так что я просто промолчал, посмотрев на потолок своей комнаты. Способна ли моя мать испытывать привязанность, либо же это ее отличная актерская игра? Не знаю, возможно, я просто хочу быть обманутым.
Не дождавшись от меня ответа, Людка продолжила:
— С понедельника я вернусь домой, — уведомила она. — У вас здесь просто замечательно, но моя мама выходит на
