Второе дыхание - Дора Шабанн
Боги, кому сказать — не поверят. Да, я сама себе до сих пор не верю. Но, вопрос контрацепции надо всё же пересмотреть. Я этим утром, пока результат теста ждала, чуть в блондинку не обратилась. Всё же в моём возрасте такие переживания, вообще, не на пользу.
Вечер понедельника подарил, казалось, утраченную навечно, радость семейной жизни. И общности.
83. Артем. Август. Санкт-Петербург
Вторник был странный. Похожий на слегка суетное время перед отъездом в отпуск — надо срочно метнуться по учреждениям, строго к определённому времени, получить официальные бумаги, а потом магазины и нескончаемые покупки. Причём, жена, как обычно, ничего себе не покупала, а всё время наряжала дочерей.
В этот раз Артём решил, что он здесь самый главный, поэтому, пока школьницы проходили медосмотр в районной поликлинике, они с женой выпили бодрящего свежесваренного кофе с круассанами в ближайшей кофейне. А после, бурчащие и ворчащие наследницы были провезены по магазинам школьной формы, спортивного снаряжения и приличной обуви. Все возмущения и недовольство гасились на корню. Необходимое было приобретено в рекордные сроки. Подходящее, приличное, подъёмное в финансовом плане, и в полном комплекте, абсолютно целиком закрывающее потребность на ближайший учебный год.
Затем последовал обед в приличном семейном ресторане, омрачённый только лишь телефонным разговором с Георгиевичем. Но все же взрослые и адекватные люди, так что, в итоге к консенсусу пришли. Горящее и сложное обсудили, о приемлемых условиях расставания договорились.
Матвей Константинович в это же время прислал на почту договора. Долевого участия и трудовые.
А пока его девочки выбирали себе заколочки, бантики, носочки и косметику, он сделал то, о чём думал последнюю неделю постоянно.
Заказал парные футболки с фотографией их с женой переплетённых рук, с чётко просматриваемыми обручалками и узнаваемыми кистями: по Улькиной тату на третьей фаланге среднего пальца, которую она сделала года три назад вместе с матерью и сестрой, и его ломаному, да криво сросшемуся в глубоком детстве, мизинцу. И надписи. На спине и над рисунком — «Навсегда вместе».
Оплатил срочное выполнение с готовностью завтра поутру.
А на выходе из торгового центра, его малышка тихонько впихнула ему в карман коробочку. Когда он, закуривая по дороге к машине, достал из кармана флакон «Дель Мар», пришлось срочно активно моргать и уповать на ветер.
Глядя на прыгающих между луж его девчонок, пообещал себе, что в лепёшку расшибётся, но сделает так, чтобы его любимые девочки были счастливы и слёзы их были исключительно от радости. На хрен все эти псевдомужицкие принципы. У него есть те, кто зажёг и поддерживает огонь в его сердце и душе, и нет на свете ничего, чтобы он для их счастья не сделал.
84. Ульяна. Август. Кронштадт
Я хотела на романтическую прогулку в Кронштадт? Пристрелите меня. Ё, я не хотела.
Боги, находясь на больничном, имея (условно, хотя физически скорее, наоборот) соскучившегося мужа под одеялом, встать в семь утра в среду! За что?
Три счастливые дочери носились по двум этажам, наряжались, хихикали, искали своих компаньонов зайцев-путешественников, периодически дёргали то меня, то Артема и тут же убегали дальше, совершенно не слушая наших ответов.
О, Мерлин, упав на переднее сидение в мужнином «Тахо» я сделала то, чего не позволяла себе никогда в жизни. Воткнула наушники и запустила альбом «Колыбельные». Ушла в волшебное небытие после этого очень быстро. А очнувшись в припаркованной рядом с площадью Морского Собора машине, я мысленно пообещала себе впредь не мечтать.
Совсем.
Вообще.
Да ну на фиг.
Остальное семейство было в восторге. Их восхищало всё: и площадь, с памятником Адмиралу Макарову, источнику новой семейной шутки, и сам Собор, и Петровский парк с пристанью и памятником Основателю, и Адмиралтейство Петра Первого. Они носились торпедами вокруг, смеялись над замученными жизнью и прибоем утками в гавани, а оглядев памятную доску на доме, где жил Маринеско, Любочка заметила: «Смотрите, ему цветы подбросили». Пока отец и старшие сёстры ржали на зависть рысакам из императорских конюшен, расположенных неподалёку, наша важная дама прошествовала дальше, к вечному огню. Где тоже зажгла, а кто удивлён. На её комментарии сбежались три полные экскурсии. Боги, какой позор. Но остальным нормально, судя по выражению лица отца юного дарования.
А я просто площадь по краю обойду и не буду привлекать внимание.
После обеда, а скорее — лёгкого перекуса в «Старом маяке», дочери взбодрились и возжелали всё же добраться до фортов. Не сказать чтобы я одобряла эту идею. Но полноценно возражать, после того как за обедом любезный муж предложил мне сделать на запястьях парные тату в виде сердец со стилизованным символом бесконечности внутри и подписью «Только Его» и «Навсегда Её», толком не выходило. У меня в голове никак не складывался пазл.
Дорогой супруг очень не одобрял многочисленные Полины татуировки, долго сердился, что я сделала себе тату на пальце в виде трёх горных вершин, символизирующих нас с мамой и Полиной, а также нашу историческую Родину в предгорьях Тянь-Шаня.
И вдруг такое предложение? Чую подвох.
— Скажи мне, дорогой мой человек, а что вообще происходит-то? — не выдержала я тревожной неопределённости.
— Милая, чтобы ты меня правильно понимала, надо говорить с тобой на языке символов, что ты понимаешь и принимаешь. Поэтому тату, на мой взгляд, станет прекрасным объединяющим общим перенесённым страданием и чудесным напоминанием тебе обо мне. Постоянным.
Задумалась. Я же мучилась и тосковала на тему: «муж обо мне забыл, я не значу для него ничего». Верила, что «прошла любовь, завяли помидоры». Ну, что сказать? Дура была. Как есть, дура.
— Хорошо, Артём. Когда и к кому пойдём бить дополнительные символы взаимной принадлежности? Ты займёшься этим вопросом или мне? — ну, а вдруг можно как-то это замять или отсрочить?
Я до сих пор хорошо помню рождение гор на собственном пальце. И боль. Боль тоже помню. А между прочим, рисунок, что я делала три года назад в четыре раза меньше по площади того, который мне предлагает муж. Но не отказываться же от возможности ещё и таким образом супруга застолбить? Тем более что, изначально, это была моя идея.
— Уля, я всё решу. Вопрос в тебе. Ты согласна? — и взгляд у мужа, с момента возвращения из командировки такой, напрягающий. Ожидающий. Бдящий.
— Естественно, я же сказала уже, — слегка продемонстрировать собственное недовольство. Нет, не вопросом тату, а совсем другим. Но здесь я «сам дура виновата». Так что, по нашей исконной, русской традиции, буду терпеть.
Главное, довольное выражение с лица убрать.
Артём очень широко и радостно
