Баба Яга против! - Кейт Андерсенн
— Простите, господа... — поклонился всем присутствующим Иван прямо из ступы. — Но нам на службу с утра...
— Нам? — удивилась Яга.
— Уж прости, не стану я тебя одну пускать, ясно солнышко. Как одну тебя оставляю, так вечно случается что. А потом ты сердишься или плачешь, и вечно всего против. Буду сидеть, кофе пить и на тебя смотреть.
Вылезли из коридорчика Горыня и Золотая Рыбка, об чем-то бранясь, в руках Горыня мешок тащил. С золотом.
— Желаю счастья, — подмигнул Иван Горыне, а затем с Ясей они всем махали, обнявшись, а Вихря наверх летела.
Медленно, и не по-лихачески, словно оценивала торжественность момента. И обливала их светом голубым полная луна.
Помахали Кикимора и Леший молодым, слезы счастья пуская. Кики подозвала Вещего Олега жестом незаметным, сунула ему носки да велела молодым передать, на свадебку. Только пущай говорит, что в лесу нашел. Нечего смертным знать, что божества их любят, мировое равновесие это нарушает.
Иван-царевич, фляжку схватив, клубочек подобрав и меч свой богатырский, к выходу из пещер поспешил. Не-Елену Прекрасную оживлять.
А Горыныч на Рыбку посмотрел, рассмеялся вдруг пакостно, подхватил на руки и молвил:
— Да зачем нам счастье? Пойдем с этим Синдбадом встретимся, посмотрим, так ли он хорош, как Иван говорит?
И в фонтан сначала мешок с золотом швырнул, а затем и сам с дочерью Морского Царя на руках прыгнул.
— Ну вот, — сказала Кикимора, — вот теперь конец, теперь «Мамба» молодец. А нам с тобой, Лешеюшка, самим домой вертаться, ясное дело, без ступ, избушек на курьих ножках и клубочков.
— Яся-я! Ваня-я! Есть хачу-у!
Кошка Мег сидела на ступеньках их антресоли опочивальной и настырно требовала то, чего ей не причиталось.
Заворочался Ваня, зевнул.
— Мег снова за тобой в Тридевятое пробралась, ясно солнышко?..
Замычала Яся, одеяло на голову натягивая:
— Не знаю ничего... Наконец выходные, никаких перевернутых миров больше...
— На коврик нагажу! — продолжала кошка Мег свой шантаж.
— Я тебе дам коврик, — отозвалась Тихомира, и возмущенный мяв кошки Мег дал знать, что ее за шкирку переместили куда-то, куда она отправляться не собиралась. — Уже и так за тобой два раза вытирала! Теперь глаз не спущу!
— Кажется, придется и сегодня сбегать к тете Иоланте, — рассмеялся Иван, и одеяло-то откинул.
— Или Ивана-царевича за огнегривым конем поведу, — ехидно сообщила Мег с дивана. — Ну, Ваня-я!
— Ты нА двор посмотри — какой Иван-царевич, — ответил Иван, с кровати слезая, носки из травы болотной как тапочки грели. Окно распахнул наружу и потянулся. — Да и проснулась его царевна, Марья, вроде, Моревна. Мир им и любовь пусть будет.
Влетел соленый ветер, занавески кружевные разметал, картинками на стенах зашелестел, досыпавшей последний сон Ясе волосы короткие взъерошил.
Как он и просил, Мира снова привела их к морю. Яся ведь так ждала этого заветного дня со странным именем «суббота».
На море тихо и шторм не шумит — верно, не так уж худо все у Горыни и Золотой Рыбки. Или подались они в моря южные на встречу с Синдбадом, и может Царь Морской отдохнуть от непутевой дочери немного.
Взял Ваня в руки окарину, уселся на подоконнике, да давай колыбельную Зельды наигрывать — пока Яся службу свою отслуживала, он тоже сложа руки не сидел.
Как никак, сегодня седмица с их знакомства прошла. Наконец не спешит Яся никуда, сняла этот неугомонный тикающий браслетик под названием часы с запястья и можно будет ее схватить в охапку, да на бережок сбежать, да купаться и брызгаться, а потом на кухне оладушки жарить и кофе варить, и не спешить наконец на всякие трамваи.
Тихомира и избушка никуда не деваются: спасибо Иван-царевичу, уже весь Переславль знает, что Иван-дурак в суженые толстую бабу Ягу с носом-крючком и в шляпе выбрал. На то он и дурак. Да ушла баба Яга на покой, мировое равновесие в норме, переславляне пересуды точат, да не кручинятся, а жизнь свою живут по привычной.
Впрочем, Ягу из Яси фиг выгонишь, даже без носа клеенного. Но за то и полюбилась она ему.
За эту старушку в девице и девицу в старушке.
Яся еще в полудреме слушала ветер, Ванину окарину и как ровно и спокойно бьется сердце в груди. В ее и в его. Вот так — счастья не ищешь, и приходит оно тихо.
И часов можно и вправду наконец не считать — только земли заморские, звезды на ладони и чашки чая на кухне до ночи.
Откуда не возьмись — кошка Мег: на одеяло Яси прыгнула, а оттуда — на подоконник, мимо Ивана, а потом — в окно!
— Мег! — воскликнул Ваня, роняя окарину, руки за ее пушистой белой шубкой простирая, да поздно.
— Что стряслось? — села в кровати Яся, глаза протирая.
Загородил Иван окно собою, заулыбался широко.
— Н-ничего... Спи, ясно солнышко!
— Иван?.. — голосом бабы Яги настороженно зазвучала Яся, да руки на груди сложила. — Что ты уже
