Секрет китайской комнаты - Елизавета Коробочка
Исао нырнул вперед, за Кайто, а сам он, тем временем, выпрямился. Выкинул вперед руку с револьвером и прицелился, щуря один глаз. Ханами услужливо демонстрировала ему траекторию, учитывая ветер и дождь, и, следом за этим, Кичиро выстрелил.
Ровно один раз.
Бронебойная пуля просвистела в воздухе…
И двигатель ховеркара вспыхнул, заглохнув.
Ох, черт, охрененный момент, но он был не в вестерне, чтобы было время посмаковать победу, уж слишком велика была вероятность, что Инугами отвлечется от накинувшегося на него Миназуки и попытается добить. Но само чувство? Пьянило будь здоров.
Он оглянулся — и встретился взглядом с Миназуки, который во все глаза смотрел на него. Вздрогнул, стоило тому крепче сжать рукоять клинка, даже отпрянул назад, вспоминая, что, кажется, да, именно он дал ему улететь. Но Миназуки ничего не сказал: просто промчался мимо и нырнул в воду, куда рухнул ховеркар.
Позади Исао и Сакура вместе накинулись на Инугами, один — стреляя из дробовика, вторая — повиснув у него на ноге.
Но, затем, Кичиро поднял взгляд выше.
На снесенные контейнеры поодаль, те, куда и попал такой же, запущенный Инугами.
И краска отлила от лица.
Потому что оттуда, медленно, начало выкарабкиваться чудовище. О, он считал Инугами страшным — но эта тварь была в тысячу раз ужаснее. Безликое, обезображенное, этот монстр медленно выбрался из металлических обломков и опустил свой взгляд на них.
Всего на секунду, потому что следом он сконцентрировался на Инугами.
И бросился на него.
Лишь напоследок Кичиро, припоминая это событие, удивился: потому что осознал, что четко видел у той твари в руках разбитый планшет, где, кажется, виделось изображение модной гача-игры, рекламировавшейся сейчас тут и там.
Словно по мановению, Исао и Сакура испарились из поля зрения; первый схватил брыкающегося Кайто и закинул его на плечо, после чего понесся прочь. Вторая же… как это назвать, оставила мину? Нагадила. Магнитной миной. Буквально. Господин Сатоши, у меня много вопросов, но я задам их потом — на том Кичиро и порешил. Не став умничать и привлекать внимание обезумевшей твари, он присоединился к ним, и, все вместе, они ринулись прочь, к бортику. Проход вниз был забит разбитым контейнером, поэтому выход был только один — элегантное падение в воду, рыбкой.
Ну или плашмя.
Кичиро чуть было не замешкался, но неожиданная инерция, поданная словно под коленку, запустила его вниз. Это еще что было, Ханами?!
Уже внизу, там, в воде, он вынырнул и тяжело откашлялся, в ужасе смотря вперед — туда, где «Бакэ-кудзира» начал медленно погружаться под воду, пока наверху что-то грохотало. Кичиро мог поклясться, что слышал протяжный крик, в котором четко раздалось: «гача», но не мог этого подтвердить, поэтому… просто сослался на звуковые галлюцинации после пережитого дерьма. Он осторожно выплыл на бережок и отжал мокрые шмотки, потом помог выбраться и Исао с Кайто на плече.
— Где Хэби?! — заголосил Кайто, и Сатоши, пригнавший к их месту тачку с вырвиглазно ярким принтом тануки с огромными яйцами (он мог поклясться, что в эту секунду подумал о смешном парне из клуба по странной неведомой причине) фыркнул.
— Будет жить, если не затормозите.
Тем временем Кичиро продолжал наблюдать за уходящим под воду кораблем.
Лицо было влажным, вода катилась по волосам вниз, и он не знал, были ли это слезы от переутомления и усталости, или же что-то намного проще. Он устал — так, как никогда до этого, и, сейчас, когда адреналин отступил, он чувствовал лишь разбитость и желание упасть в постель и спать долгие-долгие годы. Боже мой. Скажи ему кто-то еще вчера, что он переживет столько херни за одну ночь, он бы ни за что не поверил. Но у судьбы были весьма своеобразные приколы, да?
Ошалело он опустил взгляд вниз, на зажатый в руке револьвер. Тот лежал приятной тяжестью, и, шумно втянув носом воздух, Кичиро обернулся и поплелся к остальным, уже загружавшимся в тачку.
Уже в самом конце к ним присоединился и Миназуки все с тем же нечитаемым странным лицом. Пронаблюдав за тем, как тот упаковал катану в кейс за спиной, Кичиро робко — опасливо вспоминая подслушанный разговор на корабле — поинтересовался:
— А что там с Ханзе?
Некоторое время Миназуки помолчал, обдумывая. Затем сухо заметил:
— Мертв.
У боргов тяжелее было прочесть на лице ложь, но Кичиро легко сложил два и два. И поджал губы, понимая, что четырехглазая гадина была жива. Видимо, о его догадке понял и Миназуки, потому как наградил его весьма многозначительным взглядом, а следом, по защищенному каналу, который они обычно использовали с Кагурой, написал, короткое:
> МИНАЗУКИ: Больше он вас не побеспокоит. Я займусь им, когда придет время.
> МИНАЗУКИ: Не говори остальным.
Нет, тут определенно шло что-то нечистое, но Кичиро лишь кивнул, понимая, что сейчас он слишком устал для разгадывания еще одной страшной тайны, связывавшей СОЦБ с миром подполья. Кагура им все равно все расскажет, он был уверен — раз это дело было связано с его… кем-то. Другом? Семьей?
Но все потом. Все потом.
— Работа закончена, — уже мягче добавил Миназуки. — Подлатайте себя. Я доложу об успехе Кагуре. Меня здесь вы не видели.
— Все, валите! — возбужденно поддакнул Кагура. — Отдыхайте, а я выбью из Такаямы бабло на ваше лечение.
Ага, ну как он и думал — явно какая-то мутная афера. Наверняка еще и СОЦБ не знали, раз уж на то пошло. Но!.. Как он уже сказал — эту тайну он оставит на потом, когда его не будет валить с ног от усталости.
Кичиро ввалился в тачку и откинулся назад, закрывая глаза. Истощение навалилось на него тяжелой волной, и он осознал: боже! Сколько хуйни случилось. Кто бы мог подумать, что непыльная работенка от Такаямы обернется чем-то подобным. Видимо, поэтому она столько и платила.
Но все еще недостаточно.
Кичиро вздрогнул, когда рядом раздался слабый, но так и пышущий недовольством, голос Кайто:
— Слушайте, а у кого-нибудь есть лишние штаны?
Глава 17. Долго и счастливо
Новую оптику ей установили тем же днем.
Пришлось заменить, поломанную и, словно в отместку неизвестно кому, может, самой судьбе, Хэби выбрала яркий зеленый цвет — чтобы он напоминал ей не сколько о пережитом, а о том, как сладостны были мгновения, когда в этих глазах отражалась ярость всего мира. Она не была уверена, что Ханзе был мертв, но Кичиро убеждал ее в обратном — и, честно говоря, между
