За горизонт! - Дмитрий Ромов
В общем, вечером Наташка ужинает одна, а я — в компании двух мужиков. Злобин знакомит меня с Виктором Михайловичем Ермаковым, капитаном из «конторы» и членом нашей делегации. Мы обсуждаем некоторые подробности предстоящего дела.
Возможно, овчинка не стоит выделки, чтобы так заморачиваться, но на словах всё выглядит довольно просто, ясно и безопасно. Небольшое авиационно-морское приключение. Почему бы тогда не реализовать это дело и не подстраховаться на будущее?
Ну, и собственно, после этого ужина всё и начинает крутиться. Сборы и прощания, семейный ужин с Платонычем и Трыней в нашей новой квартире, отъезд в аэропорт, зал правительственных делегаций, расставание и косые взгляды на юную и хорошенькую, с двумя хвостиками, гимнастку Шубину, тоже, кстати Наташу.
— Это что, космонавт Гречко? — шепчет моя Наташка.
Вот времена! Узнаваемые герои — это космонавты, а не блогеры, эксгибиционисты и прочие медийные личности.
— Да, это он, — улыбаюсь я и поворачиваюсь к нему. — Георгий Михайлович, это вы?
— Вроде я, — добродушно улыбается он.
— Можно, пожалуйста, с вами сфотографировать юную любительницу космоса?
— Ну, Егор, — смущается Наташка.
— Давайте, с такой красавицей — одно удовольствие. Мне фотографию не забудьте потом.
Не забуду. Мой чёрный «олимпийский» «Зенит TTL» с пятидесяти восьми миллиметровым «Гелиосом» мгновенно приходит в боевое состояние и делает море снимков. Щёлк-щёлк, щёлк-щёлк. Карточки будут огонь. «Гелиос» отлично рисует, картинка получается шикарная. Если ещё прикуплю «Илфорд» за кордоном или какую другую плёнку, «Кодак» тот же, стану королём фотографии. Про короля — шутка.
Вечерний вылет, Ил-62, посадка в Шенноне, и вот она запретная западная жизнь. Всё такое необычное, манящее и, что там ещё мелькает в головах, при упоминания капиталистического рая…
В баре сногсшибательно пахнет кофе, а этикетки заморских напитков способны вскружить головы любителям подобных жидкостей. У нас в казино выбор, конечно, поменьше, но атмосфера не хуже, честное слово.
Гэбист Ермаков с видом, полным достоинства, берёт «Гиннес», а я на выданные в самолёте командировочные щедро угощаю своих новых друзей. Три эспрессо, пожалуйста… Деньги на ветер — это наше всё. Кофе, скажу откровенно, дрянь, Платоныч намного лучше готовит. А вот круассаны ничего. Сидим, пьём, выглядим до ужаса буржуазно и совершенно по-ирландски. А Ермаков действительно похож на ирландца.
После кофе нас снова ждёт самолёт. Виктор Михайлович Ермаков после эля превращается в загорелого хлебороба с пшеничными усами. Выглядит он вполне естественно, но что-то казённое неумолимо проступает через внешнюю человечность и «обычность».
Курносая и смешливая гимнастка Наталья долго хихикает над рассказами Георгия Михайловича, а я проваливаюсь в глубокий сон, несмотря на не самое удобное положение. Но для меня и это роскошь.
Общее время в пути шестнадцать часов с хвостиком.
В Гавану мы прибываем в обед. Она встречает нас ярким солнечным светом и лазурной прозрачностью воды. Пальмы, купола колониальных барочных строений, и кондитерская изобретательность неоклассицизма, влажный жаркий ветер, аромат моря, крутые допотопные тачки, знойные взгляды и прямолинейный язык тела.
Глаза моих спутников горят огнём и жаждой, присущей истинным путешественникам. Поездка будет, что надо. Но не для меня. Ведь мне суждено заболеть на несколько дней каким-то вирусом и проваляться в инфекционной больнице. Просто ужас.
Просто ужас. Да.
Мы сразу попадаем на пресс-конференцию и приём, организованный в посольстве. Ермаков знакомит меня с советником Валерием Амировым, моим новым товарищем, и оставляет нас одних. Амиров улыбчивый, подтянутый и дружелюбный человек лет тридцати. Он немного похож на Джеймса Бонда в исполнении Шона Коннери и немного на молодого Муслима Магомаева.
У него короткая стрижка, белоснежная рубашка с галстуком, брюки с безукоризненными стрелками и чёрные туфли. Мы обсуждаем ближайшие планы и сразу начинаем действовать.
— Виктор Михайлович, Георгий Михайлович, — подхожу я к Гречко и Ермакову во время речи Воротникова, нашего посла на Кубе. — Что-то я неважно себя чувствую. Вот, Валера меня проводит до медицинского пункта. Предупредите, пожалуйста, Игоря Сергеевича. Не хочу его отвлекать.
— А что такое? — волнуется Гречко.
— Не знаю, может после длительного перелёта что-то… Знобит, да и так…
— Да-да, конечно, — кивает Ермаков. — Я предупрежу, не беспокойтесь.
— Сейчас переодеваться не будем, — замечает мой новый товарищ, когда мы выходим из зала для приёмов. — А потом это будет нужно. У тебя есть шорты и футболка?
— Да.
— Хорошо. Пойдём ко мне. Возьми свой багаж, ваши вещи хранятся здесь.
Я нахожу свою сумку и мы идём в его рабочий кабинет, похожий на кабинет в обычном советском учреждении, на мой собственный, например.
— Сумку можешь оставить здесь, — кивает он. — Вон там за шкафом. Хорошо. Значит так. План простой. Сейчас мы отправляемся в порт и… на вот, возьми рюкзак, положи в него то, что хочешь взять с собой. Так… прибываем в порт и показываем документы, если спросят. Но мы с тобой пойдём по такой дороге, на которой обычно не спрашивают. Я тебя проведу. Дальше двигаем к советскому сухогрузу «Художник Сарьян». Там нас ждут. Ну, собственно, и всё. Сегодня ночью отходим, примерно через сутки будем в Нассау.
— А паспорт моряка? Как мы на берег сойдём?
— Нас встретят. Не заморачивайся, здесь все на релаксе. Никаких проблем.
— Серьёзно?
— Ну, да.
— А обратно как?
— Обратно так же. Выходим в море на катере и встречаемся с нашим военным кораблём. В Севастополе и Балтийске в ближайшее время стартует Кубинский поход. Через Атлантический океан и десять морей, практически по пути Колумба. Вот. А это судно идёт впереди всех и заранее. Короче, мы с ним сходимся в точке рандеву и спокойно возвращаемся в Гавану. Ты присоединяешься к своей делегации и возвращаешься в Москву.
Звучит просто. Кажется, Джеймс Бонд Валера знает, что говорит. Ну, собственно, «Боржоми» пить уже в любом случае поздно, все процессы запущены. Во всех смыслах.
Мы садимся в посольскую «Волгу» и отправляемся.
— Долго ехать?
— Полчаса, — отвечает он.
Жарко. Струи влажного горячего воздуха с шумом врываются в машину и треплют волосы. Сначала катим по жилому массиву, и я рассматриваю дома и людей, пытаясь ощутить ритм и дыхание города. Отовсюду летят звуки румбы, и местные выглядят удивительно счастливыми.
Минут через пятнадцать дорога подходит вплотную к побережью, и теперь я смотрю только на океан. Гипнотизирующий, огромный, бескрайний. Солнце оказывается слева и сзади, не мешая мне любоваться гладью воды.
Нереально…
Возможно, время просто остановилось…
Изгибаясь едва заметной дугой, небо тонет в тающем вдали океане. И я заворожённо смотрю на эту размытую границу, воображаемую разграничительную линию, до которой невозможно ни доплыть, ни долететь.
Вскоре красоты заканчиваются и мы въезжаем в зону с индустриальным ландшафтом. Бетонные ограждения, склады, ангары. Машина подъезжает к большим железным воротам с выцветшей и кое-где облупившейся краской.
Из будки выглядывает охранник в униформе. Он улыбается, показывает большой палец, а потом открытую ладонь, мол всё в порядке, секундочку. Через минуту ворота начинают открываться. Появляется ещё один человек в униформе и с кобурой на поясе. Он неторопливо оттягивает одну створку, потом другую. Затем подходит к машине и заглядывает внутрь со стороны переднего сиденья, где располагается Амиров.
Он улыбается и что-то говорит по-испански, и Валера, тоже с улыбкой, отвечает. Они оба смеются, военный хлопает рукой по крыше, и мы проезжаем.
— Нас тут знают, — поворачивается ко мне Валера. — Ну, как настроение?
— Боевое, — киваю я.
— Ну и отлично.
Мы оказываемся, как я понимаю, на территории порта. Едем по огромной забетонированной площади. Тут контейнеры, здесь здоровенные катушки с кабелями, там ящики, сложенные под навесом, погрузочные краны и конструкции непонятного назначения. А вот и наш Сарьян, «капитан Светлов», ту-ту. Большущее судно, нагруженное контейнерами пыхтит, пуская из труб едва заметный дым.
— Надеюсь, мы не в контейнере поплывём, — хмыкаю я. — Пойдём, то есть.
— Нет, — улыбается Валера. — Хотя прецеденты бывали и такую возможность сбрасывать со счетов не стоит. Расскажу как-нибудь хохму про это дело. Но в этот раз у нас будет собственная каюта. Небольшой склад на нежилом этаже.
— Склад?
— Нам идти всего сутки. Там есть полки, матрасы будут, туалет рядом, на палубе. Сухпай выделен. Всё по высшему разряду.
— А досмотр может быть?
— Не будет.
Машина останавливается около трапа и мы выходим.
— Лёш, — говорит водителю Валера, — через другой КПП выезжай.
Мы поднимаемся на борт и наталкиваемся на двоих скучающих на дежурстве матросов средних лет.
— Вы к кому? — оживляется
