Семь мармеладных поцелуев - Рацлава Зарецкая
В квартире царил полумрак из-за задвинутых штор. В гостиной было так грязно, словно здесь недавно была вечеринка подростков. Всюду валялись крошки, фантики, упаковки от чипсов и лапши быстрого приготовления, а на столе, словно солдаты в неровном строю, стояли пустые бутылки из-под алкоголя. На разобранном диване, раскинув руки в стороны и посапывая, спал Ларский. Просто спал, ничего такого страшного с ним не случилось. Телефон, кстати сказать, лежал на столе рядом. Видимо, он просто выключил звук.
Вмиг мое беспокойство сменилось злостью. Хлопнув по выключателю, я шагнула к шторам и одним уверенным движением распахнула их, впуская в эту затхлую берлогу алкаша солнечный свет.
Ларский сразу заворочался, недовольно нахмурился и приоткрыл глаза.
— Проснись и пой! — крикнула я ему на ухо, от чего он вздрогнул и сразу же принял сидячее положение.
— Аня? — пробормотал он, щурясь.
— Нет, белочка! Пришла тебе задницу надрать, за то, что ты не просыхаешь и игнорируешь звонки!
Ларский от моего крика быстро пришел в себя и виновато глянул на телефон.
— Тебе Никита со вчерашнего дня звонит, а ты даже не потрудился ответить. У него послезавтра операция, забыл? Его нельзя волновать! Ты вообще хоть о ком-то, кроме себя, любимого, переживаешь? Знаешь, как мы все за тебя волнуемся?
— Все? — грустно ухмыльнулся Саша. — Кто все-то?
— Никита — твой лучший друг! — принялась перечислять я. — Катя, его девушка, которой он поручил проведать тебя. Сотрудники «Элли», особенно Жанна, которая постоянно у меня спрашивает, как твои дела. И… — я вдруг остановилась, решив, что добавлять еще одного человека в этот список не стоит.
— И? — потребовал продолжения Ларский.
Уставившись в потолок, я намного тише произнесла:
— И я. Летела из дома сюда, даже не умывшись.
— Фу-у, — протянул Ларский с наметившейся улыбкой на губах.
— Фу — это у нас ты, — не осталась в долгу я. — Лохматый, проспиртованный и наверняка не принимавший душ. Ты похож на бабайку-алкоголика.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Мы замолчали, сверля друг друга взглядами: я — злым, а Ларский каким-то загадочно безумным. Спустя, наверно, минуту, он спросил:
— Так что, ты волновалась за меня?
— Угу, — тихо ответила я, отвернувшись в сторону.
— Думала, что мне плохо?
— Да.
— И что, выскочила из постели и сразу ко мне побежала?
— Угу.
— Прям рванула?
— Да! ДАДАДА! Рванула к тебе, потому что сердце было не на месте, или душа, или какая там часть тела отвечает за любовь эту дурацкую! — не выдержала я.
Улыбка Ларского сделалась такой широкой, что мне от обиды на себя и на него захотелось, чтобы у него щеки треснули.
— Любишь меня, — заключил он.
— Нет! — воскликнула я, жалея, что сорвалась и высказала то, что было на уме.
— Любишь.
Я усиленно замотала головой. Ларский встал, шагнул ко мне и крепко обнял. Надо было бы вырваться, приличия ради, но я не захотела. Несмотря на обиду, я ужасно соскучилась по нему.
— Я тоже тебя люблю, — шепнул Саша мне на ушко. — Прости меня, пожалуйста. Я такой дурак.
— Дурак, да, — согласилась я, крепко обнимая его широкие плечи, обтянутые черной футболкой, от которой несло пивом и несвежестью.
— Вместо того чтобы выслушать твои объяснения, я прогнал тебя и заставил думать, что ты мне не нужна, но это вовсе не так, — пробормотал мне в волосы Саша. — Может, ослепленный обидой из-за слов моей тети, я и думал, что смогу без тебя, но дни в изоляции дали мне понять, что никак я без тебя не смогу. И дело вовсе не в том, что ты каким-то образом избавляешь мня от панических атак, нет. Я просто не могу не быть с той, которой дорожу и которую люблю.
— Это все дико мило и я ужасно польщена, но давай ты сначала примешь душ, почистишь зубы и тогда будешь говорить мне все эти приятные слова и дышать на меня хоть сутки напролет, — попросила я, отстранившись.
— Хочешь сказать, от меня воняет? — вскинул одну бровь Ларский.
— Именно, — кивнула я.
— Быть не может, я перед сном три пачки мармелада съел.
— Поверь мне, от тебя пахнет не мармеладом, а перегаром. Так что быстро в душ!
Картинно вздохнув, Саша с неохотой выпустил меня из объятий, взял телефон и, набрав Никиту, который сразу же ответил на его звонок, направился в душ, а я решила прибраться в его свинарнике.
***
Спустя примерно полчаса Саша вышел из душа с влажными волосами, в ареоле приятных запахов и в свежей одежде. Оценив его преображение, я чмокнула Сашу в щеку, и он довольно заулыбался.
— Позавтракаешь? — предложила я. — Пока ты мылся, я испекла твои любимые оладьи.
Ларский кивнул и, осмотревшись, удивленно спросил:
— Когда ты еще и убраться успела?
Я скромно зашаркала ножкой.
— Ты идеальна!
— Но-но! — тут же воскликнула я. — Это не значит, что надо делать из меня домработницу.
— Ни в коем случае, — заверил меня Саша. — Только если жену.
— Жену? — икнула я от неожиданности.
Ларский загадочно ухмыльнулся и устремился к тарелке с оладьями на столе. Съев четыре штуки, он причмокнул и вдруг поинтересовался:
— Ты, наверно, хочешь спросить про аварию?
В горле сразу же образовался ком. Почему он об этом заговорил сейчас?
— Аня, — мягко обратился ко мне Саша. — Думаю, нам надо это обсудить, чтобы в дальнейшем избежать недопонимания между нами.
— Наверно, да, — неуверенно кивнула я.
Саша подождал, пока я начну его расспрашивать, но, так и не дождавшись этого, откашлялся и произнес:
— Я узнал, кто твои родители, когда посмотрел твое резюме. Это было в твой первый рабочий день. Тогда я лишь немного удивился тому, что дети, чьи родители вместе погибли, теперь будут работать бок о бок. О том, что мы станем настолько близки, я даже подумать не мог.
— Конечно, ведь я в первую же нашу встречу произвела плохое впечатление, — усмехнулась я.
— Просто ужасное! — произнес Саша, весело глядя на меня. — Кто же мог подумать, что у меня окажется фетиш на подобное. — Он помолчал, глядя на меня и улыбаясь, а потом его улыбка немного потускнела и Саша продолжил: — Я хотел потом рассказать тебе о своих родителях, но испугался, что ты после этого не сможешь быть со мной. Еще одна глупость с моей стороны…
— Забудь об этом. — Я протянула руку и накрыла тыльную сторону его ладони. — Я здесь, рядом, и уже никуда не уйду, обещаю. Даже если окажется, что ты пьешь кровь своих секретарш.
Саша рассмеялся и сказал:
— Тебе это в любом случае уже не грозит, ведь работать секретарем тебе осталось совсем немного.
