Соль - Ксюша Левина
«Это мы ещё посмотрим!»
Видимо, я слишком драматично стою к нему спиной, потому что он поднимается со скамейки и обнимает меня за плечи. Я тут же начинаю задыхаться и улыбаться.
— Не грусти, — шепчет он мне на ухо. — Я эгоист, конечно, но может, то время что у нас есть, будет приятнее, чем мы оба думаем?
Я вырываюсь, поворачиваюсь к нему лицом, и он почти сразу меня целует.
— Если ты… — начинаю было я, но он не даёт договорить, а потом тянет за собой.
Мы снова идём, но теперь держась за руки, останавливаясь иногда, чтобы целоваться. Я ничего не могу с собой поделать, почти сразу вместо ладони сжимаю его предплечье, начинаю часто целовать его в щеку, так что он смеётся и не может идти. Ругает меня, но тоже целует в ответ, обнимая ладонями мое лицо.
— Такое ощущение, — говорю я, когда мы останавливаемся в очередной раз, не пройдя и нескольких шагов. — Что вот тут огненные драконы, — прижимаю руку к своей груди. — И от каждого вдоха воздух накаляется и расширяется, и места не хватает.
— Да, — кивает мистер Ли и гладит мои щёки. Я поверить не могу, даже не догадываюсь, что он ещё не договорил. — И меня это пугает.
Он о себе или обо мне, чёрт побери?
***
*Читать под Larkin Poe — Ain't Gonna Cry
Я не буду плакать.
Я не буду плакать.
Я снова на сцене вместо Би.
Сегодня ей исполнился бы двадцать один год.
И Эл надрался в дрова, лежит в подсобке и говорит с официанткой Лори, которая заставляет его пить воду с сорбентом.
В чём моя миссия?
Почему я плаваю
В грязной воде
Плохих решений?
Сорок дней и ночей
Я безумна, я тень,
Потому что не знаю, что не так
Или как верней.
Ребята за моей спиной непривычно статичны, но и песня слишком медленная. Я сижу на высоком стуле, обитом розовым искусственным мехом, на спинке вышито стразами «Брайт». Увидев этот стул на сцене Эллиот тут же бросился к бару.
Я не буду плакать.
Я не буду плакать.
Я не умею молиться,
Но в любом случае я буду петь: "Аллилуйя."
Я не буду плакать.
Голос немного подводит, а я даже не дошла до самого сложного и красивого места. Когда Би пела эту песню, все молчали заворожённые. Сейчас ближе всех к этому состоянию два моих слушателя. От взгляда на одного сердце ёкает, а от взгляда на второго — тоскливо сжимается. Эти двое меня убьют.
Не ребенок,
Но все же не свободна.
Застряла в милях
Где-то посередине.
Повзрослей в этот век и день,
Это долгий и трудный бой.
Ты должен жертвовать,
Ты должен кровоточить!
Мистер Ли и Ксавье оказываются за одним столиком и смотрят на меня так внимательно, что я закрываю глаза, чтобы не сбиться.
Я не буду плакать.
Я не буду плакать.
Даже когда хор уйдёт,
Я в любом случае буду петь: "Аллилуйя",
Я не буду плакать
И вот теперь то самое место, которое я так любила слышать от Би. Тут нужно встать с места и выйти на свет.
Все эти чувства,
Что я подавляю,
Ты должен убрать их из моей груди.
Я погибаю,
Наверное…
Это факт?
Или это все в моей голове?
Теперь я не в себе..
Не могу избежать пустоты, паранойя во мне!
Я не буду плакать.
Я не буду плакать,
Когда моя душа собьется с пути.
В любом случае я буду петь: "Аллилуйя!"
От Би это была печальная молитва. От меня это жалкая исповедь.
Но кого-то я тронула, зритель вытирает слезы, многие помнят, как длинноволосая рыжая нимфа Брайт, стояла тут такая красивая и выделывала музыкальные пируэты так, что души заворачивались.
Кайд подходит ко мне, когда я начинаю спускаться со сцены, и смотрит на меня не решаясь… обнять? Поцеловать? Взять за руку?
Вероятно, да.
А ещё в обед мне казалось забавным, что у нас всё так непонятно.
"Опасные связи" интригуют только у Шадерло Де Лакло…
Глава 36. Про покер и до кладовки со швабрами
— Как настрой? Боевой? — его голос меня парализовал. Я не помню, чтобы брала в руки телефон, как это часто случается со мной с утра, поэтому просто подскакиваю от того, что в ухо мне говорит мистер Ли.
— А…
— Что? Ты ещё не проснулась? Ничего, что сегодня важный день?
— Н-не… Что?
— Соль, уже почти шесть утра!
— Я… не встаю… раньше… десяти, — выдыхаю я. Даже поднять веки не выходит, просто мотаю головой, чтобы они как-то сами расклеились, но тщетно.
— Эм… а как ты успеваешь сделать утренние дела?
— У меня нет утренних… дел, — сил нет даже зевать, чувствую себя героиновой наркоманкой (да, в моём представлении они такие: "Ааа, я не могу открыть глаза и не чувствую тела!")
— Тебя нужно перевоспитать, — вздыхает он. — Будь готова к шести, соня.
— Ут… ра? — язык опух.
— Шесть утра наступит через десять минут, — отвечает мне Ли.
— Как… - я хочу спросить: “Какого чёрта?!” Но не могу.
— Вообще хотел пожелать удачи. Не бойся, ты лучше всех тех, кого встретишь сегодня.
Просыпаюсь к одиннадцати, будто украденные у меня пять минут сна, окончательно лишили сил на всё утро. Кое-как открываю глаза и плетусь в душ, давненько я не воскресала с таким трудом, а всё эти бессонные ночи.
Всю ночь я думала о том, где границы моей победы. Что можно считать за первый приз? Его руку в моей руке или обручальное кольцо на моём пальце? Чего мне будет достаточно? Где я соскочу?..
Шальная мысль: "А может маме рассказать?" в очередной раз посещает, но я решительно её отвергаю. Пока нет времени. Поэтому, выхожу из душа и печально плетусь собираться на вечер, который мысленно нарекла "решающим".
Уйду! Возьму, развернусь и, гордо вздёрнув нос, уйду.
Когда выхожу на крыльцо дома в тонком бордовом платье, меня охватывает сырой прохладный воздух. Вечер насыщен дождём и туманом, приближающаяся ночь полна обещаний и шепота, прошедший день уже умер в безвестном ожидании волнения. Остановившись на секунду, я перевожу дух, наслаждаясь тем, как холодит обнаженные ноги в босоножках сырой камень крыльца. По-детски сказочно ощущается сейчас мир. Предвкушения, предвкушения, я вся в них. Хорошее или плохое, но этой ночью должно что-то случиться. Старые синяки хорошенько замазаны. Волосы максимально просто убраны. Платье безукоризненно соблазнительно, но строго. Я готовилась, мистер Ли!
Обещанная машина уже ждёт, и я быстро спускаюсь вниз к
