Чернила и перья - Борис Вячеславович Конофальский
Вот так он и провёл один день после приезда, можно считать, что отдохнул от дороги.
***
И спал он в эту ночь отлично, но недолго, так как ещё за час до рассвета в спальню постучался Гюнтер и сообщил, что пора вставать, так как пришёл ротмистр Рудеман с людьми; также Гюнтер спросил, пора ли поднимать слуг готовить завтрак или завтракать господин собирается вчерашним холодным, и пора ли запрягать лошадей. А ещё слуга сказал, что принёс чистую одежду.
- Вы. что же, едете куда-то? – сонно вопрошала баронесса.
- Да, еду, – отвечал ей генерал, вставая с постели и зажигая свечу.
После он впустил Гюнтера, который принёс таз, в нём был кувшин с водою, а через локоть слуги висела чистая одежда господина.
- С солдатами? – не отстаёт от него супруга. В голосе жены слышится всё тот же бесконечный её упрёк в форме бабьего нытья.
- Я еду в Мален, это для охраны.
- Опять войну затеваете, - бубнит она, - всё не успокоитесь, всё воюете и воюете, всех вокруг войнами своими уже извели, и сами извелись, а всё никак не остановитесь.
Волков уже не может слышать её, он делает знак слуге и произносит:
- Забирай всё, пошли вниз.
- А хороший муж остался бы при жене, - баронесса уже окончательно проснулась, и в её голосе слышится раздражение, - остался бы при детях, а вы всё убегаете из дома. Словно дом для вас тюрьма.
Волков остановился в дверях, спрашивает устало:
- Сколько лет вы повторяете это? Не надоело вам? Может, довольно уже глупость эту говорить? – И, не ожидая от неё ответа, выходит.
- А вам уже довольно бегать от жены! – кричит она ему вслед, и барон слышит, как жена вскакивает с постели.
Он умывается, а Гюнтер готовит ему лечебное питьё, которое вчера вечером мальчишка-посыльный принёс от доктора Брандта. Тут несколько фляг и бутылочек.
- Ишь, сколько всего, - замечает генерал.
- Надобно употребить, раз доктор велел, - назидательно замечает Гюнтер, подавая ему первый стакан, - потом ещё капли желтушника размешаю после еды.
- Надобно, надобно, - соглашается Волков, беря стакан и выпивая настой шиповника. Он собирается лечиться как следует. Во-первых, генерал до сих пор помнил то ощущение, что испытал он в Цирльской долине, когда ему стало так душно, так сдавило грудь, что он не мог вздохнуть без темноты в глазах. И барон очень не хотел, чтобы этакое повторилось. А во-вторых, уж очень не хотел он умереть, не достроив замок для молодого графа, не вырастив его до той поры, пока он сам сможет за себя постоять. Посему, едва закончив с умыванием, генерал безропотно принимал от слуги стаканы с лечебными зельями, которые надобно принять до еды.
А тут и Мария уже встала, конюх уже выводил лошадей во двор, горничные несли на стол остатки вчерашних обедов и ужинов. В общем, как и положено всякому деревенскому дому, жилище барона оживало, хоть рассвет даже не начинал загораться. Вышла и ещё помятая со сна баронесса. Хоть и была она всё ещё не в духе, но к мужу стала проявлять внимание, руководила девками, что подавали ему на стол завтрак.
И ещё до рассвета Волков дом покинул, прихватив с собой одну ценную вещицу. Одну из двух, что у него были.
***
Фон Готту, как и обещал, дал отдых, Кляйбер же собирался снова в Швацц, поэтому за оруженосцев были ему два старых сержанта и Гюнтер. И слугу он допустил к себе в карету, а как сели, так и сказал ему:
- Ты помощника себе найди.
- Да, - согласился слуга. – Я и сам справлюсь, но лучше, чтобы был какой. Сколько предлагать жалования?
- Шесть талеров, - отвечал ему генерал.
- О, шесть талеров, – удивился Гюнтер.
И, понимая это его удивление, Волков и говорит ему:
- Ты отныне будешь получать двенадцать.
Это слуге понравилось. Он изумлённо взглянул на господина:
- Двенадцать?
- Да, - коротко ответил генерал. – Ты заслуживаешь этой платы. А помощника найди молодого, вида чтобы был благообразного и чтобы был неглуп, расторопен, пусть будет грамотен.
- За шесть талеров, думаю, желающих будет предостаточно, – он чуть подумал и добавил: – Спасибо вам за вашу доброту, господин.
Да, за доброту, да. Господа к расторопным и преданным слугам своим просто обязаны быть добры, особенно в неспокойные времена, когда враги тех господ не останавливаются ни перед чем и на всякое способны. И в эти времена господа обязаны быть добры, особенно к тем слугам, что смешивают господам разные капли перед завтраком.
***
Ехали они быстро, особенно ту часть утра, когда дорога была ещё не сильно забита телегами, идущими в Эшбахт и обратно; за то время успели пройти большую часть пути, и в Мален въехали, когда ещё не во всех храмах закончились утренние службы. Над городом ещё стоял колокольный звон. Утро, солнце уже поднялось, но жара ещё не настала. Колокольный звон, знакомый город, в котором у него есть друзья. Казалось бы, хорошо должно быть барону в Малене. Радоваться ему должен. Но… нет, нехорошо. Правильно жена говорила, ехал сюда, как на войну. Вот только не он её затевал. Не он, а родственнички его собственной, Богом данной жены. И ехал генерал сюда решать те же задачи, что решал он на всякой своей войне. Разведка, оборона, концентрация сил, ответ на удар. Всё как на войне, всё как на
