Консультант по счастливой жизни - Анастасия Славина
Лео заглядывает мне в глаза.
— Хочешь, чтобы я отрастил волосы? — спрашивает он таким тоном, будто это безумно важный вопрос.
Я улыбаюсь, шмыгаю носом.
— Я посмотрела бы на это.
— Хорошо, я отращу волосы.
Лео целует меня. Я чувствую вкус моих слез на его губах.
Прощай, Лео.
Примечание
— Он еще в доме?
— В доме, — прозвучал в телефоне голос Русого.
— Я буду минут через пятнадцать. Если что, задержи его.
Тарас сбросил вызов и утопил педаль газа.
Вот и снова грань между добром и злом сузилась до тонкой, едва заметной полосы. И все же то, что он собирался сделать, было добром. От этого всем станет лучше. И, конечно, от этого станет лучше Тарасу. Иначе зачем бы он тратил столько ресурсов для слежки за домом Катерины?
Ждать пришлось больше месяца. Но сегодня утром Русый сообщил, что объект на месте. Так быстро Тарас еще не срывался с работы никогда.
Когда он влетел в город, под ложечкой легонько заныло: где-то здесь Анна, дети. Но Тарас быстро избавился от этих мыслей. Сейчас он должен был сосредоточиться на другой задаче.
Шины взвизгнули, когда он резко остановился в паре домов от коттеджа Катерины. Перебежками, как настоящий шпион, он добрался до машины Русого. Запрыгнул в салон.
— Ну что? — Тарас забрал у помощника бинокль и осмотрел окна. Ничего интересного.
— Все по-старому, начальник.
— Значит, ждем…
Ждать оказалось недолго. Спустя полчаса дверь коттеджа распахнулась и на крыльцо вышел грузный мужчина в цветастой рубашке и шортах, а за ним — Катерина. Она прямо лоснилась от счастья и удовольствия. Показного — о чем Тарас уже знал.
— Набирай, — не отрывая взгляда от Катерины, приказал он Русому.
Пара секунд — и зазвонит ее домашний телефон. Катерина вернется в дом, а Тарас подойдет к этому борову пообщаться.
Мужик платит за верность — женщина принимает деньги. Не касаясь морального аспекта, любой согласится: это просто сделка. У нее есть правила. Если кто-то эти правила нарушает, он должен быть готов к последствиям. А то, что последствия Тарасу на руку, — приятный бонус.
Катерина обернулась. Жестом показала любовнику — минутку! — и скрылась в доме.
Тарас вышел из машины.
Тайный клуб, Лео с его массажем ног, сексуальные эксперименты с Тарасом… Он ничего не забыл?
Консультация № 20
Солнце палит так нещадно, как бывает в наших краях только в августе. Я стою в тени сосен и оборачиваю газетой только что сорванные розы. Дети носятся по лужайке с сачком, пытаясь поймать бабочку. Но попадается кузнечик.
— А кузнечики хорошие или плохие? — кричит мне Сашка.
— Хорошие, — уверенно отвечаю я.
— Тогда я не хочу, чтобы их лягушки ели!
Загнать детей в дом невозможно, хорошо, хоть дали измазать себя толстым слоем солнцезащитного крема.
Пока Шеф на реабилитации, за его дачным участком приглядываю я. Приезжаю сюда с детьми через день: прополоть грядки, полить цветы, покормить кошек. Автобусное сообщение с городом отличное. Полчаса — и мы на месте.
Я не очень люблю возиться с землей — полная противоположность Шефу, но солнце, трава, ели, хвойный воздух — все это наполняет меня, делает счастливее. Да и детям здесь всегда есть чем заняться: столько жучков, паучков, кузнечиков, лягушек. Однажды они поймали тритона и два дня выращивали его в банке, пока ночной дождь не наполнил ее доверху водой, и тогда тритон сбежал. О гаджетах малышня не вспоминает.
После дачи мы навещаем Шефа. Он быстро идет на поправку. У него полностью восстановились речь и подвижность тела. Правда, ходит, пошатываясь, только вдоль стены.
Когда я вхожу — а дети влетают — в палату, он лежит на кровати, перебирая в прозрачном пакете фасоль — восстанавливает моторику пальцев. Шеф по привычке пытается подняться, чтобы нас встретить, но бессильно опускается на подушку. Виновато улыбается.
Я журю его, выкладывая на тумбочку гостинцы: яблоки, мармелад, бутылочку с квасом. Часть подарков сразу же перекочевывает в карманы детей.
— Аннушка, — зовет меня Шеф, когда дети отвлекаются на изучение устройства инвалидной коляски. Я присаживаюсь на кровать, он берет меня за руку. Его ладонь прохладная. Это хорошо. Когда у Шефа случается сбой сердечного ритма, ладони сразу же теплеют. — Я хочу отойти от дел, продать квартиру и переехать жить на дачу. Дом у меня с печкой, даже морозы не помешают. Что скажешь?
— Это… очень… смелое решение, — я понятия не имею, что сказать. — Почему вы этого хотите?
— Вот скажи, что человеку нужно для жизни? Крыша, пол, стены. Чтобы тепло было, безопасно. На даче все это есть. И огород в придачу. Что лишнее — продал, соль купил. Нет лишнего — тогда без соли. Действительно ли разница между дощатым полом и паркетом, между огурцами и авокадо стоит того, чтобы умирать на десять–двадцать лет раньше? Чтобы не спать ночами из-за стресса? Лысеть? Жиреть? Все время в чем-то сомневаться? Гнаться за кем-то — и не успевать?
— Это все тело, а душа? Развитие...
— Ты действительно думаешь, что развитию нужны бетонные стены?
Нет, сейчас я думаю совсем о другом.
От мысли, которая только что пришла мне в голову, учащается сердцебиение.
— Как вы справитесь сами в таком состоянии? — прощупываю я почву. — Вы же и ходить толком не можете. А там еще и хозяйство, и дом в два этажа.
— Как-нибудь справлюсь.
— У меня к вам есть предложение. Просто предложение. Вы можете отказаться, и моей любви к вам от этого не убудет, — от волнения я покусываю губу. — А как вы смотрите на то, чтобы я с детьми переехала на дачу приглядывать за вами?
На глаза Шефа наворачиваются слезы. Его рука начинает трястись еще больше. Надеюсь, это от радости.
— Я даже мечтать об этом не мог… — от эмоций слова даются ему с трудом. — Но как же ты… Я ж как ребенок. Тебе будет сложно.
— Двое детей, трое — не велика разница, — отвечаю я
