Ненависть и ничего, кроме любви - Любовь Валерьевна Романова
— Приехали, — тихонько говорит Марк, и я как будто издалека чувствую осторожное касание его пальцев к моему подбородку, — ты уже спишь? — слышу его ласковый голос более отчетливо.
Открываю глаза и осматриваюсь — мы на подземной парковке дома, где живет Марк.
— Проваливаюсь, — киваю я коротко, потому что озвучить более длинное предложение у меня не хватит ни сил, ни мыслительного процесса.
Марк помогает выбраться из машины, ведет к лифтам, поддерживая за талию, словно я могу упасть в любой момент, хотя это, конечно, не так, а когда оказываемся в его квартире, помогает снять верхнюю одежду.
— Хочешь чего-нибудь? — спрашивает он.
— Чай, — честно признаюсь я.
Хоть желание лечь поскорее в кровать и велико, но пожевать что-нибудь после пяти часов воздержания от попкорна все-таки хочется. Сегодня на кухне хозяйничает Марк, пока я сижу за столом и с трудом удерживаю глаза открытыми. Тепло его квартиры усыпляет вдвойне сильнее.
— Мне надеть белую рубашку, чтобы выглядеть органичнее? — шутит Марк, крадя с моих губ усталую, но искреннюю улыбку.
— Это мое амплуа и не нужно пытаться его сплагиатить, — говорю то, что еще способна придумать, но Марк все-таки смеется.
Голова становится невероятно тяжелой и мне до жути нужно облокотить ее на руки. За окнами ночь, частые фонари освещают улицу и их свет так и норовит заглянуть в квартиру. Чайник монотонно шумит, грея воду, а Марк шуршит чем-то возле кухонных столов. Все эти звуки постепенно сливаются воедино, и наполняют мое сознание, создавая иллюзию погружения под воду. Я спускаюсь все глубже и глубже, звуки отдаляются, пока вовсе не смолкают и меня поглощает тишина.
Открываю глаза и вижу лицо Марка — он очень близко, мы почти соприкасаемся носами. Он еще спит, его черты спокойны и расслаблены, и я могу вдоволь им налюбоваться. Скольжу взглядом по лицу, по прядям обыкновенно послушных волос, которые сейчас небрежно спали на лоб, по мерно подрагивающим векам и ниже — по губам, которые бывает целуют так, что голова кружится, как от крепленого вина.
Поднимаю взгляд выше, как раз в тот момент, когда ресницы его дрогнули и Марк открыл глаза. Он еще даже не проснулся окончательно, его взор еще покрыт пеленой, но на губах появляется теплая улыбка, и я улыбаюсь в ответ.
Никогда бы не могла представить, что могу испытывать столь совершенное счастье — это чувство бесконечного тепла от одного лишь взгляда, одной улыбки, лишь от того, что просто просыпаюсь рядом с человеком. От невероятной нежности его прикосновений, когда кончиками пальцев ведет по руке, пробуждая рой мурашек, когда обхватывает мою кисть и едва ощутимо касается мягкими губами пальцев. И звуки его голоса, когда он желает доброго утра, и то чувство, что зарождается внутри, когда губы льнут к моим губам. По телу разливается нега, дыхание сбивается, едваа касания становятся ощутимее, взгляды откровеннее, а поцелуи глубже. Когда вся скопленная за ночь энергия сосредотачивается в животе и преобразуется в напряжение, что требует немедленной разрядки, и волнами накатывающее наслаждение медленно обволакивает каждую клеточку тела.
Это бесспорно самое доброе утро в моей жизни. Мы вместе отправляемся в душ, чего не делали прежде, а потом идем на кухню, где в бокале на столе стоит мой ночной остывший чай. Сегодня утром Марк вновь хозяйничает на кухне — просто день открытий какой-то.
— Не могу поверить, что я уснула здесь, — бормочу, устраиваясь за столом.
— За одно мгновение, — смеется Марк, — вроде только отвечала, и вдруг поворачиваюсь — а ты спишь.
— Кажется, я старею, и ночь кино уже не для меня, — констатирую я.
— Есть более приятные занятия, которыми можно заниматься ночью, и для них ты идеально подходишь, — отвечает Марк, а я чувствую, как горят мои щеки от его откровенных намеков.
Он отвлекается от яичницы, которая жарится на сковороде, подходит ко мне, протягивает руку и ласково гладит большим пальцем по щеке.
— Ты очень мило краснеешь, — говорит он, а мои щеки, кажется, горят еще сильнее, если такое вообще возможно.
— Яичница, — напоминаю я, и Марк бросается к сковороде — как раз вовремя, чтобы завтрак все же состоялся.
— Какие планы на день? — спрашивает Марк, — не хочешь прогуляться вместе? На улице чудесная погода, идет снег.
— Почему бы и нет? — отвечаю, радуясь его предложению, потому что хочу провести с ним еще хотя бы немного времени.
Мы быстро расправляемся с завтраком, одеваемся и уходим. Погода действительно прекрасна. Несмотря на заволоченное серо-белыми густыми облаками небо, из-за слоя белоснежного снега, укрывшего все вокруг, на улице необычайно светло. Крупные частые снежинки густо наполняют пространство, плавно кружат в воздухе и медленно опускаются на землю. Безветренно, мягкий мороз отнюдь не щиплет, а лишь приятно охлаждает кожу.
Мы решаем поехать на набережную, ведь в такую погоду там, должно быть, необычайно красиво. И действительно, снег густо покрывает ветки частых деревьев, его неочищенный слой, усыпавший дорожки, приятно хрустит под ногами, не слишком людно, а оттого необычайно тихо. В воздухе буквально царит спокойствие.
Мы прогуливаемся вдоль русла реки по нижней набережной, рассматривая огромные снежные сугробы, когда-то бывшие разнообразными инсталляциями, ныне плотно укутанные снегом. Марк почему-то не надел шапку и на его волосах оседают многочисленные снежинки, которые так и тянет стряхнуть, разворошив его идеальную стрижку.
Мы держимся за руки и это не кажется странным или нелепым, разговариваем о пустом, но лишь одно только присутствие его рядом радует и согревает в этот морозный день.
— Кофе? — предлагает Марк, когда мы проходим мимо фургончика, из окошка которого выглядывал немного грустный, должно быть от отсутствия клиентов, продавец.
— Раф с амаретто, — соглашаюсь я, и Марк идет оформлять заказ.
На моем ботинке развязался шнурок, поэтому я остановилась, чтобы его завязать, а когда дело сделано, и я уже хочу вернуться к Марку, обнаруживаю, что рядом с ним отирается какая-то девушка в нежно-розовом пуховичке. Как вообще может такое быть, что всего за минуту к нему уже липнет какая-то незнакомка?
Но когда я подхожу к ним ближе, то различаю в незнакомке вполне знакомое лицо белобрысой амебы. Хотя, конечно, стоило догадаться, что это она — уж больно идеально-кукольный у нее прикид — белые джинсы облегают стройные ноги и прекрасно дополняют ее розовый пуховик, на голове надета шапка с помпоном, из-под которой волнами по плечам спадают белокурые волосы. Да как вообще возможно, что сегодня именно она решила прогуляться в том же месте, что и мы?
Диана не замечает меня, так как стоит полубоком и полностью поглощена разговором с
