Князь: Попал по самые помидоры 18+ - Гарри Фокс
Тишина, наполненная только прерывистым дыханием и стуком двух сердец — одного бешено колотившегося от недавней бури, другого все еще пытавшегося успокоиться, — длилась недолго.
Как будто кто-то щелкнул выключателем. Напряжение, страсть, ярость — все это схлынуло с лица Ирис в одно мгновение. Ее щеки, еще секунду назад пылавшие румянцем, побледнели. Глаза, только что темные и влажные от неконтролируемых эмоций, стали сухими, острыми, как осколки льда. Знакомый, убийственно-холодный взгляд вернулся на свое место. Она отстранилась резко, как от чего-то обжигающе грязного.
Ни слова. Ни взгляда. Она просто встала с колен, движения резкие, отрывистые, лишенные всякой плавности или намека на нежность. Она потянулась вниз, схватила свой черный кружевной лифчик, который валялся рядом, и, не глядя, ловко застегнула его за спину одним движением. Платье горничной, брошенное, было подхвачено с полу.
Она не одевалась. Просто собрала вещи в руки. Потом повернулась к двери. Шаг был твердым, но в спине читалось невероятное напряжение.
— Спасибо за угощение, — выдавила она сквозь стиснутые зубы. Голос был низким, хрипловатым, лишенным всякой интонации. Пустым. — Господин.
Последнее слово прозвучало не как признание, а как плевок. Как последний гвоздь в гроб того, что только что произошло между нами. Затем — громовой хлопок двери, от которого задребезжали стекла в книжных шкафах.
Я сел в кресло князя Артура фон Драконхейма. Пах все еще хранил тепло ее тела. Воздух был пропитан ее запахом — смесью жасмина, пота и чего-то остро-металлического, как запах крови после боя.
Я глубоко вздохнул, пытаясь вернуть контроль над дыханием и мыслями. В голове крутились обрывки ощущений: шелк кружева на коже, жар, упругость, ярость в ее глазах, сменившаяся ледяной пустотой… И этот последний взгляд. Как будто она стерла все, что было, одним махом.
Чувство было странным. Триумф? Да, черт возьми, я ее загнал в угол, заставил подчиниться (хоть и очень специфическим способом), она назвала меня «господином». Но было и что-то другое. Что-то пугающее в этой ее мгновенной способности отключить все чувства. Как будто я прикоснулся к раскаленному железу, и оно тут же превратилось в холодную сталь.
Я потер виски и громко произнес в тишину разгромленного кабинета, стараясь вернуть себе привычную маску ироничного балагура:
— Эх, Ирис… — Вздох. — Такую… энергичную… и вредную. Тебя еще надо будет воспитать. Как следует.
Слова прозвучали, но прежней бравады в них было меньше. Гораздо меньше. Больше… задумчивости. И предвкушения новой схватки. Потому что одно было ясно: эта война только началась. Ирис не сдалась. Она перегруппировалась. И вернется. Холодная, злая и еще более опасная.
Я потянулся к ближайшей бумаге. Бертрам с его «оптимизацией» казался теперь такой мелкой, скучной проблемой. Главная проблема княжества только что вышла за дверь, полураздетая и смертельно оскорбленная. И это было куда интереснее. И страшнее.
«Воспитать как следует». Легко сказать. Судя по всему, уроки предстояли обоюдные. И очень, очень практические.
Глава 3
Что ж ты делаешь с нами, Роксана?
С документами было покончено. А Ирис… она явно меня избегала.
Несмотря на не удачную встречу с моей будущей женой, мне нужно было убедиться, что армия соответствует ожиданиям. Потому я сразу же отправился к своим храбрым, верным, элитным силам. О которых стока ходило жутких слухов и легенд, что даже союзники наваливали в штаны. И я… понял почему…
Я стоял в арке, ведущей во внутренний двор, где обычно проходили утренние построения и боевые тренировки моих элитных рыцарей Драконьей Стражи. Сегодня тренировку явно отменили. Вместо лязга стали и криков командиров — стоял такой гул и грохот, будто внутри гигантской консервной банки устроили рок-фестиваль для глухих.
Я заглянул. И остолбенел.
Представьте два десятка мужиков в полных, блестящих на солнце в рыцарских доспехах, где нет ни единой царапины. Вес каждого комплекта — под центнер. Казалось бы, двигаться в них — уже подвиг. А нет! Мои «элитники» устроили… хоровод. Нет, даже не хоровод. Что-то среднее между пьяной кадрилью на деревенской свадьбе и попыткой синхронного плавания на суше. С грохотом, лязгом и невероятным усердием.
Они топтались, семенили, пытались притопывать (получался звук падающего шкафа), размахивали руками (доспехи визжали протестом), и при этом… пели. Хором. На полную глотку, срываясь на фальцет от усердия и, видимо, искреннего чувства.
(Торжественная музыка, хор рыцарей — в их исполнении это звучало как рев толпы на стадионе, пропущенный через мясорубку):
Мы рыцари сталые, члены высшей лиги!
(Тут несколько особо рьяных попытались синхронно ударить себя кулаком в грудь — звон стоял на весь двор, один чуть не свалился).
Владеем замками, конями, барыги!
(Здесь хор дружно, как один, тряхнул воображаемыми кошельками, звякнув монетами в поясах).
Но в душах пустота, и сердце ноет. Где та?
(Трое схватились за область сердца, изображая страдание, один чуть не проткнул латной перчаткой нагрудник соседу).
Одни мы в крепостях, хоть полны наши счета!
(Все развели руки в стороны, изображая «одиночество», и чуть не переломали друг другу конечности).
И тут — кульминация. Толпа гремящих железяк сомкнулась вокруг сэра Годфрика, моего капитана Стражи. Человека, который обычно имел лицо, как будто высеченное из гранита, и голос, способный сбить с ног быка. Сейчас на его лице была блаженная, слегка идиотская улыбка. Его подхватили! На руки! Шестеро здоровенных лбов, пыхтя и кряхтя, подняли капитана в полном боевом облачении над своими головами. Он покачивался на этой живой, звенящей платформе, как неудачно поставленная садовая скульптура святого в доспехах.
(Соло рыцаря — сэр Годфрик, голосом, пытающимся быть бархатным, но больше похожим на скрежет тормозов):
О, девица, ты хочешь голубиной связи⁈
(Он томно помахал рукой в сторону воображаемой «девицы», чуть не вывалившись с высоты).
Мой адрес выведать, мечтаешь о проказе⁈
(Тут он сделал такое хищное лицо, что я чуть не фыркнул).
Но я не так прост, я рыцарь, понимаешь,
Любовь и нежность — это не то, чем ты питаешь!
(Он гордо закинул голову назад, шлем со звоном ударился о латную перчатку одного из носильщиков).
Рыцари-носильщики еле удержали своего командира, пока хор подхватывал, ору как стадо раненых мамонтов:
(Хор рыцарей):
Мы властвуем над миром, судьбы вершители!
(Тут все попытались сделать властный жест — получился хаотичный взмах руками, похожий на атаку роя пчел).
Но одиночество — наш злейший похититель!
(Снова коллективные стоны и хватания за сердце, один даже уронил меч).
